Город, где ничего не случается
Шрифт:
***
Все оказалось не так плохо, как опасалась Татьяна Ивановна. Но ветка разросшегося после весенних дождей дерева уже опасно покачивалась над самым памятником и при первом же сильном ветре могла упасть. Керамическая ваза, приклеенная у изголовья, уцелела, однако была пуста: букеты из нее разметало ветрами. Цветы, посаженные мамой в прошлый раз, почти скрылись под буйными сорняками. Да и птицы оставили следы своей жизнедеятельности где только могли.
– Вот бы сюда поэтов, которые воспевают чаек, ласточек и прочих голубей, – ворчала Вероника, доставая из рюкзака складную пилу, саперную лопатку, тряпки, флягу воды и бутылки с уксусом. – Да заставить бы их птичьи кляксы отмывать. Посмотрим, какую элегию с ораторией они бы сложили после этого!
Она натянула резиновые перчатки и принялась за работу. Нужно было отпилить ветку, которая уже надломилась под собственной тяжестью, начала вянуть, а значит, могла упасть и разбить памятник. Выполоть и вынести бурьян. Подкормить удобрением цветы. Поправить и покрасить оградку. Отмыть памятник и укрепить в вазе искусственные букеты. Да, придется потрудиться. Если не копаться, то за полдня она управится.
Волоча по земле тяжеленную спиленную ветку, Вероника вспоминала вчерашнюю прогулку по Краснопехотскому. Кроме ностальгического умиления при виде сохранившегося со времен маминой молодости стиля городка она была озадачена большим количеством закрытых павильонов. Судя по новеньким вывескам и жалюзи, открылись они совсем недавно и проработали недолго, но на закрытых витринах уже блестели наискось таблички "Аренда", а кое-где остались только квадраты оголенных фасадов и облицованные мозаикой ступеньки, ведущие в никуда. "Странно, вроде бы центр города, место бойкое, а половина торговых точек закрылась, не успев поработать. Неужели "Фикс" и "Перекресток" создают такую конкуренцию, что мелкие предприниматели не выдерживают? Но Краснопехотское – не деревушка на десять дворов, это там одного сельмага на всех хватит, а город, при том – не самый маленький. И кстати, универмаг "СССР", где мама покупала мне в детстве мороженое, сохранился…" – Ника улыбнулась, вспомнив привет из прошлого – громоздкое здание с сохранившейся с давних пор вывеской. Работал универмаг по старинке, до 17.00. Увидев там мороженое "Как раньше" за 8 рублей, Вероника тут же достала кошелек и с наслаждением съела пломбир, который действительно был именно таким, как тридцать лет назад. Только тогда он стоил двадцать копеек!"
Да, неладно что-то в Датском королевстве. Одних закрывают или вообще сносят, а других изводят замечаниями и проверками, словно целенаправленно подталкивают к банкротству и закрытию магазина или точки общепита… Пожалуй, надо оплатить еще несколько дней в гостинице и попытаться понять, что это за атака на малый бизнес!
Ника поудобнее перехватила ветку, царапающую ладони. По дороге она успела увидеть на памятниках много имен и фамилий, знакомых по рассказам мамы. "А ведь все они были моложе нее, – подумала девушка, – хорошо, что родители уехали из Новоминской… Что за жизнь была бы сейчас, в почти заброшенной деревне!.."
– Что же вы одна тащите такую тяжесть? Разрешите вам помочь!
Худощавый молодой человек, тоже в джинсах и вельветовой рубашке, подошел к ней и перехватил тяжелый конец ветки. Подняв глаза, Вероника сразу узнала его – волнистые русые волосы до плеч, тонкое лицо "злого ангела", как любил выражаться один из собкоров "Телескопа", большой поклонник искусства манга, и цепкие серые глаза с прыгающими в них чертенятами. "А что здесь забыл будущий кандидат в мэры города?"
Отказываться от помощи Вероника не стала. Тащить одной ветку оказалось трудно, и она уже не раз пожалела о том, что сразу не позвала таксиста Николая на помощь. Да и после вчерашней статьи в бесплатной газете ей было интересно познакомиться с Виктором Морским и любопытно: случайно ли он приехал именно сегодня и сейчас, или намеренно искал встречи с петербургской журналисткой?
– У вас тут кто? – спросил Морской. – У меня тут родители и брат. Стараюсь хотя бы пару раз в году навещать их.
– Дедушка и бабушка, – ответила Ника.
– Здесь поневоле задумываешься о смысле бытия, не правда ли? – Виктор изловчился подкинуть свой конец ветки так, чтобы Нике было удобнее подтолкнуть ее в контейнер. – За пять лет я потерял всех троих: сначала брат в Чечне, потом отец, за ним – мать. В детстве я всегда завидовал брату: он старше, сильнее, служит в таком крутом подразделении, пока я сижу и зубрю учебники. А вот как вышло. Алеша и до двадцати не дожил, и ничего уже не изменить, – Морской подобрал рассыпавшиеся волосы под бандану. – А я бы сейчас хотел, чтобы он увидел, чего добился его младший братишка, которого тогда никто всерьез не воспринимал. Тогда не модно было "париться" над учебниками. Хотя, может, брат и гордился бы мною. Мама точно бы гордилась… Простите, я вас, наверное, совсем заговорил? Вот, думаете, прицепился идиот, грузит своими рассказами?
– Я и сама о многом задумывалась, пока искала дедушку и бабушку, – призналась Вероника. – Моя мать в молодости жила в Новоминской. Она часто рассказывает нам с сестрой о тех временах – о школе, танцах, клубе… О друзьях. Всякие забавные или трогательные истории из жизни. Для нее эти люди навечно остаются молодыми, смешливыми и жизнерадостными. А почти все они – уже здесь.
– Понимаю, – кивнул Морской. – Слушайте, набил бы я морду вашему мужу за то, что не приехал, чтобы помочь вам!
– Не самый оригинальный способ узнать, замужем ли собеседница, – покачала головой Вероника, – вы бы еще спросили: "Вашей маме зять не нужен?" – она вернулась в оградку и склонилась над зарослями бурьяна.
– Наверное, мы тут действительно отстаем от жизни, – Морской облокотился на калитку. – Чем дальше от Питера, тем больше отличается жизненный ритм.
– При чем тут Питер? – резко выпрямилась Вероника с выдернутым кустом в руках. С корней сыпалась земля.
– Помилуйте, после того, как я отучился пять лет в Питере, я ни с чем не спутаю безупречную речь петербуржца. Да и потом "Невский телескоп" читают и здесь, и имя спецкора Орловой знают хорошо. Да и по фото под репортажами на развороте вас легко узнать.
– Вовремя же я поехала в отпуск, если уже стала похожа на фото под репортажами, – пробурчала Ника, вытягивая из земли сразу несколько мелких кустов бурьяна.
– Позвольте, я отнесу это в контейнер, – Виктор стал собирать выполотые сорняки. – Я ваш постоянный читатель на протяжении нескольких лет, и в знак признательности хочу предложить вам свою помощь.
– Спасибо, – улыбнулась Вероника. Ей не могли не польстить такие комплименты. – Только наденьте перчатки, – она перебросила ему запасную пару, – тут полно колючек.
– Помощь нужна? – к ним шел Николай, на ходу убирая в нагрудный карман ключи от машины и застегивая "молнию". И удивленно остановился. – Витька?!
– Привет, Колян, – откликнулся Виктор. – Вот, приехал проведать своих, – он указал подбородком куда-то вбок. Вероника проследила за этим жестом и увидела в литой чугунной оградке три памятника, выделяющихся на сельском кладбище, как джентльмены в окружении крестьян. – А ты что, все таксуешь?
– Да, все там же.
– А ты знаешь, что сегодня возишь настоящую знаменитость? – Виктор перехватил охапку сорняков поудобнее, чтобы колючие ветки не лезли в лицо.
– Ну уж и знаменитость, – смутилась девушка.
– "Невский телескоп", разворот "Журналистское расследование", – уточнил Морской. – Помнишь подборку статей о соседских конфликтах, доводящих до преступления?
– Вероника Орлова?! – изумился Николай.
Ника кивнула, гадая, делают ли люди после чтения ее очерков правильные выводы, которые она хотела донести, или просто воспринимают "Расследование", как увлекательное чтиво? Если второе – значит, она не добилась желаемого.
Втроем они трудились более двух часов. Пока парни выносили бурьян и сухие ветки, подправляли и красили оградку, Вероника старательно обтерла мокрыми тряпками памятник, шепотом честя вездесущих птиц. "Точнее, вездесрущих, мать их за ногу!". Потом девушка подкормила минеральным удобрением цветы на клумбочке, которую разбила мама в прошлый раз; добавила искусственных фиалок; укрепила в вазе букеты роз и гвоздик и обильно полила землю вокруг памятника уксусом. Мама уверяла, что после этого не будут расти сорняки. Потом отступила, любуясь результатами своих трудов.