Город-крепость

Гродин Райан

Я не двигаюсь, пока дверь не закрывается и не раздается щелчок. Свет в подъезде исчезает. Шаги Дея будто капли дождя. Быстро затихают.

Он уходит. Но почему?

Замираю у двери. Каждый следующий шаг становится все тише. Растворяется. Если я прожду слишком долго, не смогу его выследить. Часть меня очень хочет вернуться в кровать и поспать. Забыть о том, что случилось. Это все та же часть, что жаждет доверять Дею. Что хочет верить, что ему можно доверять.

Но не доверие помогло мне прожить эти два года,

полные ножевых сражений и голода. Дей что-то скрывает... и это может быть моим единственным шансом все узнать.

Даже не удосуживаюсь завязать шнурки, прежде чем выбежать из комнаты. Под моими ногами мелькают ступеньки. Две, три за раз. Совсем скоро выскакиваю в тень и изгибы переулков. Спешу догнать Дея.

Сейчас настолько поздно, что пусты даже рестораны. Баки со свежей рыбой и угрями пузырятся будто наэлектризованные. В проемах дверей нет никаких сигаретных огоньков. Нет и стариков, сидящих на ступеньках и потягивающих ликер. Даже бродяги все спят.

Дей идет чуть впереди от меня. Идет быстро, засунув руки в карманы.

Следую за ним, держа дистанцию. Он идет до конца улицы, где останавливается линия из водосточных труб, а за сырыми бетонными стенами открывается звездная ночь. Ищу Кассиопею, но угол зрения неправильный. Все, что я вижу, — задние фонари грузовика: красные и кричащие, будто драконьи глаза. Хлещет холодный, колючий, трусливый и мрачный ветер. Здесь конец царства Лонгвея. Вход в Дальний город.

Но Дей не переступает черту. Он прислоняется к стене, скрестив руки на груди и выставив вперед одно колено. Бегут минуты. Я забиваюсь в темный дверной проем. Слежу за парнем, пока он наблюдает за Дальним городом. Ждем.

Потом он выпрямляется. Плечи сжимаются в жесткий кокон. Из тени появляется мужской силуэт. Заполняет свободное пространство рядом с Деем. На голову натянут капюшон. Мне ничего не видно, кроме его переносицы.

Однако я его прекрасно слышу. Каждое слово. Голос отливает медью. Хоть и не громкий, но сильный, как у храмового гонга.

— Ты держишься подальше от неприятностей?

Дей кивает. Больше смахивает на поклон.

Человек-тень достает из кармана перевязанную пачку. Протягивает упаковку Дею. Та словно зависает между ними.

— Возьми, — говорит мужчина. — Ты же знаешь, она переживает.

— Я и сам прекрасно справляюсь, — хмурится Дей.

— Имеешь в виду, рискуешь своей шеей? — Мужчина тычет пакетом Дею в грудь. Потом говорит, понизив голос: — Ты работаешь на отдел по обеспечению безопасности, не так ли?

Дей, скривив губы, смотрит на мужчину.

Визитер вздыхает.

— Слушай, я понимаю... понимаю, что они что-то тебе обещали, но ты им ничем не обязан. Ты должен избегать опасностей. Это твоя главная задача, пока мы не сможем вытащить тебя отсюда.

— И как скоро это случится?

— Мы работаем над этим...

— Прошло уже два

года! — крик Дея не очень громкий, но я на грани. Он всегда такой спокойный и уравновешенный, как бумажный кораблик, плывущий в неглубокой луже. Что-то в этом мужчине выводит его из себя. — Два года! Если вы за это время не смогли меня вытащить, почему должно получиться сейчас? У меня уже нет времени. Я не могу просто сидеть и не делать ничего!

— Ничего, — невозмутимо продолжает мужчина, — вот именно это ты и должен делать. Оставайся здесь. Постарайся остаться в живых. Если Лонгвей узнает, кто ты на самом деле...

Дей смотрит на мужчину в капюшоне и прижатый к его груди пакет. Его взгляд окидывает улицу. Темный лабиринт безмолвных дверей. Глаза скользят по месту, где я прячусь. Сердце бешено колотится в груди.

— Где твоя куртка? Ты все еще живешь в квартире?

Дей пожимает плечами, но смотрит при этом в землю, а не на посетителя. Разглядывает осколки разбитых бутылок, остатки строительного раствора и грязь. Мой же взгляд сосредоточен на нем. Я пытаюсь ответить на все те вопросы, что муссоном проносятся у меня в голове.

Кто этот человек? Кто такая "она", о которой он говорит? Кто такой Дей?

— Она переживает за тебя. Я беспокоюсь. Мы уже потеряли...

— Не надо! — огрызается Дей. Напряженная челюсть. Острый подбородок. — Не говори о нем.

Какая-то договоренность, которой я не знаю, пролетает между ними. Руки Дея скрещиваются на груди, прижимая сверток, словно ребенка. Так, как я держу Кма.

— Тебя мы не потеряем. Это все закончится, — говорит мужчина. — Обещаю.

— Какое тебе вообще до этого дело?

— Ты знаешь какое, — говорит мужчина.

Дей не улыбается, но и не хмурится. У него совершенно спокойное выражение лица, когда он отворачивается и уходит.

Отшатываюсь назад, но Дей не смотрит в сторону моего убежища. Он проходит мимо, полный ярости. У него есть цель. Дей смотрит прямо перед собой, словно очень хочет убраться отсюда подальше. Мужчина-тень стоит на границе Дальнего города и наблюдает за каждым шагом Дея.

Потом они оба исчезают. Через щель, которую они оставили, тоскливо воет ветер. Он врезается мне в кости. Пробивает дырку в моей груди. Мой кулак крепко сжимается, отзываясь болью под повязкой.

В свертке, которым человек-тень тыкал Дея в грудь, вероятно, лежали деньги. Как иначе он смог бы позволить себе иметь квартиру или пистолет, что лежит в кармане целеньких джинсов? Но с чего бы это человеку-тени давать ему деньги? К тому же, если у Дея есть деньги, зачем он работает на Лонгвея? Если мужик хочет, чтобы Дей сидел тише воды, ниже травы, почему же он порхает прямо перед носом Братства? Что такое отдел по обеспечению безопасности? Что именно делает для них Дей?

И самый большой вопрос: почему он не уходит?