Город-крепость
Шрифт:
Я перестал подпрыгивать и задержал дыхание, когда Цанг подошел ближе. Курение было единственным пороком, которому я так никогда и не поддался. Возможно, из-за того, что отец заставил меня выкурить целую пачку, когда поймал прикуривающим сигарету в саду камней. Тогда я был совсем зеленым, восьмилетним пацаном из Сенг Нгои.
Порой я задумаюсь, а как сложилась бы моя жизнь, если бы такой же принцип он применил и ко всему остальному?
— Что у тебя для меня есть? — Мой связной даже не останавливается.
— Лонгвей не двигается с места. Он продолжает
Мне бы хотелось, чтобы он додумался умыкнуть мою аптечку. Рану на руке нужно будет обработать еще раз.
— Что насчет шлюхи?
Шлюха... Цанг говорит о девушке в окне. Мне требуется мгновение, чтобы это осознать. Чтобы примирить это жесткое, резкое слово с той, о которой я думаю все последние дни. Вспоминаю взгляд, которым она следила за мной, когда я клал ракушку. Радость и тоска. Сто процентов концентрации.
Она посмотрела на ракушку так, словно это был лучик солнца. Самая красивая и безупречная вещь во вселенной.
И на меня она смотрела так же. Как будто на меня стоило смотреть. Чертов герой. От ее взгляда мне хотелось выпрямиться, смотреться достойно.
Она ошибалась, и это плохо. Для нас обоих.
— Я еще ее испытываю, — словно плохую пилюлю, выплевываю я: героев здесь нет. — Она пытается узнать их имена.
— До сих пор? — рычит Цанг.
— Я дал ей четыре дня.
— Четыре дня! — резко вздыхает он. Его сигарета гневно разгорается, освещая лицо. — Ужасно щедро.
— Столько ей нужно. — Четыре линии. С моей стороны это много, но то, чего я прошу, стоит гораздо больше.
— Ты должен поторопиться. Избавься от мальчишки. Он тебе больше не нужен. Последнее, что мне нужно, чтобы тебя распотрошили из-за наркоты. Сосредоточься на шлюшке.
Избавиться от мальчишки. Сосредоточиться на шлюшке. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Может, если я подпрыгну повыше, то смогу стряхнуть его слова. Побыстрее. Вверх, вниз, вверх, вниз.
— Ты вообще меня слушаешь? — Сигарета Цанга становится небольшим комочком, что свидетельствует о том, что мужчина находится в крайней степени раздражительности. В его глазах блестит последний пепел, пока он наблюдает за тем, как я прыгаю. Вверх-вниз.
— Они мне оба нужны. — План А и план Б. — Мальчишка — мой единственный путь в бордель. Он понадобится мне, когда девушка все узнает.
— Почему бы не поручить все это шлюхе?
Мои ноги приземляются. Стоят. Смотрю прямо на Цанга. На оранжевый огонь в центре удушливого дыма. Почти погасший.
— Перестань называть ее этим словом, — говорю я.
На лице Цанга появляется усмешка. Он смеется:
— Похоже, кто-то втюрился. Брак, заключенный на небесах: проститутка и...
— Мы закончили? —
— На следующей неделе мне нужны результаты. — Цанг выдергивает сигарету изо рта. Бросает ее в грязную лужу, где она шипит в предсмертной агонии. — Сосредоточься, Сан Дей Шинг. Твое время на исходе.
Мей Юи
Пальцы Инь Юй очень плотно хватались за все, что она показывала мне в лакированном шкафу для сервировки. Костяшки ее пальцев настолько побелели, что я боялась, как бы она не разбила какой-нибудь графин.
Подавать вино и поджигать трубки — задача простая, но Инь Юй относилась к ним как с самому священному действу в мире. Она вручила мне мерцающее красное платье и снабдила длиннющей инструкцией.
Приходить на их зов.
Следить за бокалами, своевременно их наполнять.
Кланяться перед тем и после того, как наливать.
Не смотреть им в глаза.
Ее список все продолжался и продолжался. Голос был не мягким и не резким, но натянутым как веревка. Я не могла винить ее в том, что она расстроена. Это была ее работа с самого первого дня, когда нас с мутными глазами, трясущихся, вытолкнули из грузовика Жнецов. Это был ее первый шаг к тому, чтобы стать мама-сан. И вот она я, забираю это все, не сказав и слова.
— Я этого не хотела. — Это было самое лучшее, что подойдет для извинений, самое близкое к истине.
Улыбка Инь Юй была такой же сотканной, как и ее слова. Она опустила взгляд на свои жесткие пальцы.
— Не ты же опрокинула целый графин на мистера Смита. Честно говоря, я боялась, что все будет гораздо хуже. Похоже, мне повезло.
Я хотела все ей рассказать. Хотела рассказать про парня за окном, его ракушку и обещание вытащить меня отсюда.
Но потом я подумала про Синь, и этого оказалось достаточно, чтобы проглотить все слова, которые готовы были вырваться наружу.
Так что я взяла поднос и пошла прислуживать. В первую ночь в гостиной присутствовали только клиенты. Никого из Братства не было. Сегодня, во вторую ночь, я от беспокойства жую губу, стараясь не выказывать страха. Завтра наступит четвертый день, что означает — парень вернется к моему окну. Если сегодня встреча Братства не состоится... если я не узнаю имена...
Не понимаю, почему от этой мысли мне становится плохо. Ведь в Сенг Нгои меня ждет квартира. Бассейн, в котором я смогу плавать, не боясь, что утону.
Но я захожу в салон и первое, что вижу, — лицо хозяина. Перевожу взгляд с дивана на диван и понимаю, что на всех сидящих в зале одежда черно-алых тонов. Только у троих из них в руках трубки. Глаза присутствующих устремлены на того, кого все мы нестерпимо боимся.
Я забиваюсь в угол, плечи прижимаются к шкафу для сервировки. Напротив сидит Нуо, одетая в такое же декольтированное красное платье, ее пальцы перебирают стальные струны. Мелодия такая нежная, что я не уверена, слышу ли ее. Но мой слух нацелен на другое, я слушаю, о чем говорят присутствующие.