Город-крепость
Шрифт:
Драться или бежать. Я смотрю на их ножи. На скользкие и мокрые металлические крыши. С них легко упасть.
— У него на тебя есть планы, — продолжает мальчишка, подступая ближе. — Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, даже за всю овсянку миссис Пак.
— Или в твоих ботинках! — хихикает его дружок.
Я не могу прыгать. Слишком далеко. Слишком мокро.
Но и драться с ними я не могу. Не могу, не опасаясь быть раненой или убитой.
Дикарка подбирается к краю.
Она прыгает.
Желудок подступает все выше и выше к горлу. Пальцы сжимаются, пытаются ухватить
Первыми с жестяной крышей встречаются мои ботинки. Их подошва, сделанная в Дальнем городе, цепляется за влажное железо. Прилипает к нему. Колени и руки неуклюже выворачиваются, приводя меня в равновесие.
У меня получилось. На несколько секунд я просто замираю в позе лягушки. Я ошеломлена. Вместе с дождем падают проклятия преследующих меня. Поднимаю глаза и вижу, как один из парней зачехляет нож. Но он не уходит. Он встает на карниз, нервно облизывая губы и широко расставив ноги.
Собирается последовать за мной.
Подбираюсь к краю крыши. Вокруг лишь водосточные трубы да натянуты веревки для прачечной. Ничто из этого не выдержит моего веса. Все веранды забраны решетками. Между двумя зданиями есть пересечение, сплетенное из бамбука и проволоки. Достигнуть его можно еще за один прыжок.
На этот раз я прыгаю без колебаний. Мальчишка Куена присел, готовясь к прыжку. Мы одновременно делаем глубокий вдох. Отчаянные птицы с обрезанными крыльями. Мертвый груз.
Приземляюсь. Мостик покачивается. Низко наклоняюсь. Хватаюсь за проволочный край и подтягиваюсь, оказываясь в другом коридоре. Здесь старые лампы, они подрагивают, как и мост. Не уверена, прыгнул ли парнишка. Преследует ли он все еще меня. Я бегу, словно так оно и есть. Перелетаю из двери в дверь, будто из одной клетки в другую. Перепрыгиваю валяющиеся мешки мусора. На тесных стенах плесень и остатки краски. В жестком свете все выглядит черно-белым. Словно в ночном кошмаре.
Все заканчивается на другой лестнице. Еще один выбор. Вверх или вниз?
Возглас с другого конца коридора кротко врезается в мои дебаты. У мальчишки все получилось. Его силуэт приближается. Он быстро двигается в мерцающем свете. Словно этот парень какой-то монстр.
Я выбираю движение наверх. Бедра кричат от боли, они словно стянуты в тугой узел. Просто горят огнем. Легкие одновременно расширенные и пустые. Голодные до воздуха, но неспособные его удержать. Со всеми этими ощущениями я и борюсь, поднимаясь по ступенькам. Всю дорогу до второй крыши.
Это самый высокий этаж. Много открытого пространства, все мокрое. Я не знаю, куда несут меня мои ноги. Через висящие выцветшие футболки и брюки. Мимо линии горшечных растений, стебли которых согнулись под дождем. Сквозь лес из антенн. Мимо клеток с забытыми кем-то соловьями. Их песня, смоченная дождем, звучит тяжело и заунывно.
Одна нога перед другой. Ставить, ставить, ставить. Этого требует дикарка внутри меня. И я выполняю ее требования.
Но потом я вижу нечто, что заставляет меня остановиться. Останавливаюсь.
Дей. Он сидит на карнизе. Там мы
Вероятно, он пришел понаблюдать за восходом. Ему не повезло. Сегодня его не будет. Не в такую погоду.
Может, Дею и не повезло, зато мне сопутствует удача. Мальчишка Куена, увидев его, вряд ли последует за мной дальше. Не рядом с тем, кто наставил на него пистолет пару дней назад.
Я права. Мой преследователь шагает через вереницу курток и джинсов. Замирает. Его глаза прищурены, направлены прямо на Дея. Мы стоим наискосок друг от друга: напряженные, тяжело дышащие, не отводящие глаз. Ждем.
Парень Куена отступает назад. Медленно, медленно. Заходит за прачечную. Исчезает.
Дей снова сослужил мне хорошую службу, даже не зная об этом.
Я глубоко вздыхаю. У меня трясутся колени.
— Джин.
Я оборачиваюсь и вижу, что Дей смотрит прямо на меня. Его капюшон натянут на голову, мне видно только его лицо, по которому катятся капли дождя. Но за выражением лица спрятано что-то еще. Какое-то чувство, что не успело смыть водой. Печаль, ярость, потребность. Не могу понять, что именно, от этого мне становится неловко.
Я не подхожу к нему. Там слишком мокро и скользко. Поскользнусь, и меня нет. Ноги Дея болтаются так же, как и в прошлый раз. Безрассудно и дико. Слово хотят сорваться вниз.
— Ты где был? — Брови на его лице складываются домиком. — Я начал волноваться.
Да неужели? Снова смотрю на его лицо. На нем слишком много эмоций. Слишком много боли. Я не могу понять, врет он или нет. Мои инстинкты совершенно размякли.
В моей голове теснятся многочисленные тайны Дея. Такие же плотные и размытые, как дождь. Пока я здесь, могу по крайней мере попытаться узнать правду. Правду с точки зрения Дея.
Он отворачивается. Возвращается к струям падающего дождя. Делаю глубокий вдох. Слишком глубокий. Мои легкие горят, словно я тону.
— Я видел тебя.
Его плечи не шевелятся, и я понимаю, что стою слишком далеко от него. Я хочу, чтобы у меня был запасной выход, если события примут неожиданный поворот. Если я узнаю какую-нибудь тайну Дея, из-за которой меня нельзя оставлять в живых. Если он и правда психически неустойчив, как мне кажется.
— Я видел тебя, — повторяю я, — с тем мужиком. Который дал тебе денег пару дней назад.
В течение длительного времени Дей не шевелится. По его толстовке барабанной дробью стучат капли. Он храмовый идол, согнувшийся и неподвижный. Мне интересно, услышал ли он меня или мои слова унес ветер.
Но потом он поворачивается. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слышал каждое слово.
— Кто он? — Мои ботинки ковыряются в мокрой крыше. Я готова к бегству. Рука тянется под тунику, где под бандажом скрывается нож. — Почему он дает тебе деньги?
Дей просто смотрит на меня, сжав губы. Они странного синеватого оттенка. Он просидел здесь, под дождем, слишком долго.