Город, стоящий у солнца
Шрифт:
Уверенная походка. Прямая спина. Бледная кожа. Короткие светлые волосы. Асимметричная причёска. Льдистого цвета глаза. Острые черты лица, чем-то напоминающие нашего куратора и такой же оскал. Тонкие руки и изящные пальцы покрыты чужой кровью. Бармен поприветствовал её поклоном.
— Водочки, Ганс! — на стойку упало несколько крупных самоцветов.
— Ваша щедрость не знает границ, госпожа. Это куда больше, чем стоит вся водка в моём скромном заведении, — улыбнулся немец.
— Боюсь, тебе опять придётся устраивать ремонт, — она тепло улыбнулась бармену, —
— Вердамтешайзе! — выругался Ганс, глядя куда-то в окно. Входная дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о ближайшую стену, а гостевой колокольчик оторвался и повис на одной пружине.
— Вот она! Там, у стойки! Эта сучка покалечила Павло и Гаврилу!
— Простите, — услышал я собственный голос с некоторым удивлением, — что, не зная вашего имени и не будучи представленным…
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что я несу?! Зачем?! Она же меня сейчас убьёт нахрен! — заметались в моей голове панические мысли, как и бывает всегда, когда я говорю что-то прежде, чем думаю. К нам, впрочем, никто пока не шёл — уроды стояли у самого входа в бар и накручивали себя ругательствами, но влетать с двух ног к «простой девушке», с лёгкостью уложившей их друзей, пока не решались.
— Короче!
— Тут Вам выпить без приключений всё равно не дадут! — выпалил я, — А мне никогда не выпадало поговорить с кем-то из ваших, крылатых.
Парни в дверях, похоже, наконец, на что-то решились и быстро двинулись к нам.
— Почему бы не выпить у меня? Я клянусь, — торопливый жест предложения-клятвы, — не причинить Вам никакого вреда. Просто хочется, наконец, разобраться…
— Он хороший, — влез бармен, — зелёный, но хороший.
— По рукам! — согласилась крылатая.
— Э, внатуре! Сышь, к те обращаюсь! — рука самого дерзкого из новой пачки легла на плечо моей собеседнице.
— Если ты сейчас же не уберёшь свою культяпку, я сломаю тебе её в трёх местах, — холодно процедила она. Я чуть сдвинулся в сторону, изображая страх, шагнул назад… И вырвал из кобуры пистолет. Щёлкнул затвор.
— Слушай, умник, до комендатуры пройдёмся? Вы трое арестованы!
Чистый блеф, но эти трое и впрямь были зеленее меня.
— Шеф, ну это ж из этих, ёпта… Враги они! Мужик!
— У этой — дипстатус, а ты сейчас на вышку договоришься, — подыграл мне Ганс.
— Пацаны, чо стоим! Валите этих! — заверещал бритоголовый, но «пацаны» аккуратно, стараясь делать вид, что они тут просто мимо проходили, потянулись к выходу.
— Вот оно ведь как бывает, — я осклабился, — сегодня кент, а завтра мент. Когда речь заходит о жизни и смерти, да даже просто о боли, количество друзей резко убывает.
Нельзя загонять другого человека в угол. Нельзя доставать оружие, если ты не готов выстрелить. Нельзя выдавать себя за того, кем ты не являешься. Паникующий гопник умудрился резко выхватить нож, пырнуть меня куда-то не глядя и зигзагами, как заяц, метнулся к выходу.
— Сука! — выдохнул я, нажав спуск. Хлопок, второй, третий… Только к пятом выстрелу мозг наконец осознал произошедшее, связав
— Ой, цирк, — рассмеялась светлая и тут же холодно приказала: — руку убери!
Лёгкое касание, неяркий свет из-под пальцев.
— Для того, кто не умеет сам залечивать собственные раны, ты слишком много выделываешься.
— Спасибо, это было совсем необязательно, — я виновато улыбнулся, и тут вскрикнул от боли — из-под ладони девушки вырвалось несколько электрических искр.
— Если я что-то делаю, значит обязательно! — отрезала она.
— Прости, братан, напачкали мы тут, — обратился я к бармену, — сколько за всё это?
Ганс рассмеялся и замотал головой. В глазах его заплясали ехидные огоньки.
— Это всё, как говорите вы, русские, полная куйня! Надо только будет вывесить объявление, что у нас новая позиция в нашем особом меню. Идите уже отсюда! Вы оба тут привлекаете слишком много ненужного внимания.
— Ты, кажется, предлагал мне выпить и поговорить, демонёнок?
— Демонёнок?! — я аж задохнулся от такого обращения, — это я-то демонёнок?! Я — демон!
— Ага, именно так, демонёнок. Демоном ты будешь… Когда дорастёшь!
Меня разрывали на части невысказанные вопросы, но до моих скромных «апартаментов» мы дошли почти в полной тишине. Ступив за порог гостья сдержанно похвалила интерьер, с чуть большим интересом рассмотрела образцы оружия в стеллажах, скользнула скучающим взглядом по вышедшей к нам Насте (её же зовут Настя, да? Всегда забываю, как зовут ухаживающую за домом девицу) и в предельно вежливой, тактичной манере, так ярко характеризующей воинов Света, поинтересовалась:
— И где?
— Сию минуту, — я шутливо поклонился и елейным голоском полюбопытствовал: — и что же пресветлая госпожа предпочитает в это время суток.
— Джин с тоником.
— Организуй! — сказал я в пространство, и девочка юркнула в погреб.
— Не умеешь ты ещё, демонёнок, слуг воспитывать! — с какой-то вселенской грустью в голосе сказала крылатая.
Джин пошёл хорошо. нелепые шутки, вежливый, если не считать ехидных обращений моей собеседницы ко мне, разговор ни о чём… После второго захода Кейра (ну и дурацкое же имя!) наконец завела беседу о том, что сам я так и не решался сказать:
— Ты же, помнится, демонёнок, не из чистого гостеприимства и альтруизма меня к себе пригласил. Спросить хотел что-то, так ведь?
— Я просто ничего не понимаю. Я вчера-позавчера стрелял в твоих друзей-сородичей, они стреляли в меня. Старшие орали, что война идёт, мол, и все рвём жопу для победы… Возвращаюсь — а тут крылатые, враги мои, по кабакам шляются и никто ни в кого не стреляет!
Кейра рассмеялась. Я терпеливо ждал.
— Какой же ты ещё зелёный, демонёнок! — она подняла стакан, будто собираясь произносить тост, — за наивность юных! А если серьёзно, то ваших рогатых на нашей земле тоже никто не трогает, так ведь?