Город улыбок
Шрифт:
Нет смысла гадать, придется проведать старого друга. Я посмотрел своими маленькими жужжащими механическими глазами на стакан в моей руке. Цвета были такими же яркими и насыщенными, как и те, которые когда-то воспринимали мои настоящие глаза. Хотя это было так давно, что я уже и не помню. Я глядел на стакан сока, в котором плавали несколько кубиков льда. Гранатовый был моим любимым оттенком красного, а Джим предпочитал багровый. Мы с ним отличались во всем. Мысль об этом заставила меня снова улыбнуться. Уже второй раз улыбаюсь, что это со мной, того гляди еще стану добропорядочным гражданином Города Улыбок.
Придется тебя навестить, старина Джимбо, и спросить, не твоих ли рук дело, все эти волнения последних дней? Ведь даже сидя в своей клетке, ты остаешься очень опасным. Если я буду вежливым, может, ты даже ответишь мне честно. Только
Я сделал легкое движение пальцем и в комнате заиграл "Полет валькирии" Вагнера. Еще жест - и музыка стала громче. Положил несколько ягод себе в рот и приятный сочный кислый вкус на миг унес меня отсюда, к старому давно утраченному миру, где еще существовали настоящее голубое небо и цветущие вишневые сады. Жаль, приятное наваждение довольно быстро ушло. Несколько еле уловимых жестов - и к креслу подъехал мой гардероб, он был тоже на колесиках и тоже компьютеризирован. Вообще в моем жилище, как и во всех современных домах, использовалась технология "умного дома", полная компьютеризация всего и вся. Вот только интерфейс я использовал другой. Если у всех горожан он был вербальным, и им просто достаточно было отдать голосовую команду, как искусственный интеллект тут же выполнял их приказ, то мне нужно было выполнить определенные жесты или пасы руками. Я перестроил систему так потому, что я очень люблю тишину, и не слишком люблю свой голос, как и неживой голос искусственного интеллекта. Мне нравилось сидеть в темноте и тишине, и словно паук дергать за ниточки и наблюдать, как мой дом оживает. Словно играть на невидимых струнах или дирижировать оркестром мебели и домашней утвари.
И вот сейчас я так же провел необходимые жесты, и передо мной оказались длинный плащ, солнцезащитные очки, сумка, перчатки, кожаные сапоги, шляпа с широкими полями и трость с набалдашником в виде затаившегося паука.
Я любил носить кожаные плащи. Они легкие и в них не жарко даже в теплый весенний день, которых в Городе Улыбок бывает больше всего. И при этом плащ позволял скрыть мой экзоскелет с встроенным в него арсеналом самого разнообразного оружия. Такой себе компромисс между безопасностью, комфортом и стилем. Очки для того, чтобы скрыть слепоту. Трость скорее просто для виду. Так же я всегда носил кожаные перчатки, вторая кожа - идеальная защита от этого грязного мира. Ну и, конечно, сапоги, очень практичная обувь, на все случаи жизни. А шляпа? Я просто очень люблю шляпы, никакого хитрого расчета здесь нет.
На сборы понадобилось всего несколько минут. И вскоре я уже летел на своем аэромобиле по направлению к окраине Рондо. Именно там, подальше от глаз горожан, располагалась больница святого Лаврентия, где держали особо опасных и буйных душевнобольных.
Город шумел и кипел жизнью. Словно один большой муравейник. Постороннему наблюдателю он покажется хаотичным, но это обман восприятия. Город Улыбок -- весьма упорядоченная система.
Мои невидимые паутинки протягивались далеко за пределы жилья, через весь Смайл Сити. Это было удобно. Позволяло быстро и оперативно корректировать систему. Город Улыбок -- это некое динамичное постоянно изменяющееся уравнение. Там прибавил, там отнял -- и все работает. На одной чаше весов либеральная идеология дающая жителям множество свобод, на другой -- весьма строгие и не двузначные законы и правила, а так же Бюро Нравственности, стражи морали и нравственности в обществе. Но они не насаживают их репрессиями и запугиванием. Их оружие -- информация и слово, особая подготовка сотрудников, хорошее знание психологии человека и достаточно широкие полномочия, в том числе и право вмешиваться в личную жизнь горожан. Так что, если вдруг вам, например, нравится примерять перед зеркалом кружевные трусики и чулки своей жены, вас за это, разумеется, не поместят в концлагерь и не станут лечить электрошоком. Но не удивляйтесь, если однажды придя на работу, вы заметите, что сотрудники странно косятся на вас и посмеиваются. А шеф, вызвав к себе на ковер, просит написать заявление по собственному желанию. Либерализм, свобода совести, толерантность общества с одной стороны и Бюро нравственности с другой. Вот вам и первое уравнение. Богатый зажиточный Рондо и нищая окраина и трущобы Третьего круга Города Улыбок. Вот и второе. Разного рода проблемы, депрессии, насилие, озлобленность и отклонения, которые так или иначе будут возникать в любом, даже самом процветающем обществе, с одной стороны, и Городской Центр Счастья с другой. Там никого не станут лечить таблетками или шоковой терапией. Вам всего лишь придется смотреть разные "лечебные" фильмы и в рамках терапии просматривать особые сны. Немного поковыряются у вас в голове и все -- вы научитесь быть счастливыми. А к чему еще может стремится человек больше, чем к счастью? А как измерить счастье? Только изучить его по внешним проявлениям -- радости и улыбкам. Чем их больше -- тем больше в мире счастья. Разве нет? Вот вам и еще уравнение. Весь Город Улыбок держится на таких вот уравнениях, борьба контрастов и противоречий создает ту силу, которая и толкает вперед колесо под названием Город Улыбок. Главное, чтобы колесо это котилось по дороге, что четко определена нами, Архитекторами. И тогда система будет функционировать. Ничего сложного. Даже клоуны и их "цирк" - тоже в чем-то часть системы, но о них в другой раз.
Я наблюдал за горожанами и думал о самом городе и об этих людях. Меня радовали их зажиточность, их благополучие и даже их развращенность. Если они спешат в сексшоп за плеткой или наручниками, значит их никогда не насиловали в реальной жизни, если они играют во всякие стрелялки на компьютерах -- значит никогда не видели настоящей войны, если предаются всяким извращениям и похоти -- значит не боролись за выживание, за каждый шаг, за каждый кусок хлеба. Как говорится, с жиру бесятся, и это прекрасно, на самом деле, значит все в их мире спокойно, ничего им не угрожает и они уверены в завтрашнем дне. Значит, я справляюсь со своей работой хранителя порядка! Чего мне еще желать?
Добрался я примерно за полчаса. Лицевое здание психиатрической клиники походило скорее на какой-то театр или музей, столь декоративной и изысканной была архитектура. Но я знал, что это лишь внешняя оболочка. Тут располагается администрация клиники, находятся кабинеты психиатров и гостиные комнаты для посетителей. Дальше, за этим зданием идет достаточно большой парк, где растут деревья со столь густыми кронами, что они, как и звуконепроницаемые стены клиники, не пропускают крики безумцев в город, не дают безумию распространяться. Вдруг, оно сродни эпидемии? Вдруг, безумием можно заразиться?
И только в глубине этого парка находятся корпуса с палатами для душевно больных. Хотя, скорее уж это камеры, а не палаты. Я обошел два корпуса и направился к третьему.
– Сюда нельзя!
– остановил меня охранник, сидевший на входе.
– Здесь сидят самые отпетые, чтобы пройти к ним нужен доступ...
– X-ранга, - закончил я фразу, и протянул охраннику пластиковую карточку удостоверения личности.
Охранник сначала проверил ее по своей базе данных, после чего его глаза округлились и он, немного дрожа, пролепетал:
– Пожалуйста проходите, господин Старший Архитектор. Это честь для нас!
Его благоговейный трепет перед моей персоной немного раздражал, но все же, это было даже забавно. Старшие Архитекторы для Города Улыбок, это что-то вроде отцов-основателей для Америки. Хоть мы заведомо отдалились от политики и формального управления городом, но все же, являемся чуть ли не живыми легендами, и обладаем достаточно широким спектром полномочий. Правда, теперь, когда Джим за решеткой, я единственный разгуливающий на свободе Старший Архитектор.
– Будьте осторожны, господин Старший Архитектор, - сказал мне главврач, когда мы проходили мимо комнат с пациентами. Когда ему доложили, кто пришел, он предпочел сам устроить мне экскурсию.
– Не подходите близко к решеткам! Некоторые пациенты плохо реагируют на посетителей. Они могут плеваться или попытаться помочиться на вас. А вон в том номере сидит пациент, что любит стрелять в людей собственной спермой. И он весьма меток, а так же всегда удачно подгадывает момент эакуляции.
Что за нелепица? Будь я тут главным, быстро отучил бы его от этого, хоть это и было бы для него несколько болезненно. Я улыбнулся и покрепче сжал трость. Они слишком цацкаются с этими безумцами. Это опасные уродцы, а не несчастные больные. Но вслух я этого, разумеется, говорить не стал.