Город улыбок
Шрифт:
Глаза парня расширились от удивления:
– А мне определенно нравятся смелые современные девушки!
– Сказал он.
Я начала уверенными движениями расстегивать его ширинку. Еще бы тебе не понравилось, ты даже не догадываешься, что перед тобой одна из лучших шлюх города, которая умеет делать минет четыреста сорока шестью разными способами.
Я стала перед ним на колени и нежно поцеловала головку его члена. Начала облизывать его, нежно и медленно, словно мороженное. Водила своим языком вдоль его органа облизывая каждый участок кожи, потом так же облизала и его яйца, дальше снова вернулась к члену. Он застонал. Я спрятала язык и заскользила губами. Расслабила губы, и они мягкие и влажные заскользили по члену. И потом, я наконец-то заглотнула его до самого основания, продержав несколько секунд в горле, снова отпустила. Все это время я смотрела ему в глаза. Это был взгляд подчиненности, почитания и похоти. Фрэнк называл его "мне стыдно, что я такая похотливая извращенка, но твой
Я двигалась все активнее, приближая его к финалу. То всасывала его член, то играла языком с его головкой, то ласкала губами, и наконец, чувствуя, что он на пределе, я заглотнула его до самого основания. Горячая вязкая сперма выстрелила мне в горло и одновременно с этим я с силой сжала зубы. Парень закричал, а я почувствовала соленый вкус крови на своем языке.
– Ах ты с*ка!
– он закричал, а из его глаз брызнули слезы. Он выглядел таким удивленным, все еще не верил, что больше не мужчина. Я равнодушно вытащила его член изо рта, открыла свою дамскую сумочку и зашвырнула туда "трофей". Тринадцатый на этой неделе, сама не пойму, зачем я их коллекционирую.
– Мразь!
– тихо простонал мужчина. Кажется, шок оцепенения прошел, слезы лились ручьем из его глаз. Он замахнулся и его кулак полетел мне в лицо. Я перехватила его в полете и сжала так, что послышался хруст пальцев. Скрутила его руку, и мужчина упал передо мной на колени. Мило, вот и поменялись местами.
– Ты должен быть благодарен!
– я чувствовала, как слезы теперь бегут и из моих глаз, но это были слезы счастья.
– Я спасла тебя! Слышишь?!
– Я взяла его лицо в свои руки.
– Я дала тебе новый смысл, новую жизнь! Шанс не умереть с этим городом!
– Ты безумна!
– Мужчина рыдал и больше не пытался вырваться.
– Ты?!
– Его глаза округлились от страха и удивления.
– Ты же не человек, ты - гиноид, гребаный фембот ...
– он понял, что человеческая девушка не может быть такой сильной - но... но, машины не могут причинять вред людям?!
– И не могут плакать, - с грустью сказала я, - и не могут любить. Город Улыбок ждут перемены, жителям придется по новому взглянуть на старые вещи, если они, конечно, хотят выжить.
Я легонько нажала на специальную точку на шее мужчины, и он потерял сознание. Этой технике меня тоже обучил Фрэнк. Чтобы я могла вырубить клиента, если он разбушуется, и захочет сломать любимую куклу Фрэнка, меня.
Эх, Фрэнк, у тебя были идеи на все случаи жизни, ты был подготовлен абсолютно ко всему. На каждую ситуацию у тебя было по несколько планов. Никто не мог застать тебя врасплох. Никто, кроме смерти. Я вспомнила, как подошла к нему с бритвой, которую мне дал тот гость в маске плачущего клоуна. Это была красивая серебряная бритва с гравировкой, из разновидности опасных. И где он ее достал? Слышала, такие уже не используют лет двести. Я помню, как провела лезвием по горлу Фрэнка. Помню, его удивление, когда горячая липкая кровь фонтаном брызнула на мое лицо из перерезанного горла. Я смогла его впечатлить. Кажется, Фрэнк впервые в жизни был удивлен. И последнее, что он увидел, это мое лицо, испачканное его кровью, такое же беспристрастное, каким всю жизнь было его.
Я достала из сумочки ту самую бритву, которую незнакомец в клоунской маске вложил в мою руку. Раскрыла ее и посмотрела на мужчину, лежащего передо мной. Хочу ли я испытать это еще раз? Будоражит! Эта пьянящая власть над жизнью и смертью! Нет! Я не должна! Это не то, чего хотел от меня мой бог в маске. Если я убью этого парня, то как же он усвоит урок? Я вернула бритву в сумочку, достала оттуда бинты, маленькую аптечку и оказала мужчине первую медицинскую помощь. После этого достала колоду карт. Это была вторая вещь, которую дал мне Плачущий клоун. Интересно, что все несколько сотен карт были одинаковыми. На них изображалась забавная картинка. Башня на каком-то утесе. В нее ударила молния, и с башни сорвало огромную корону. Так же двое людей в странных одеждах падают в бушующее море. На картах кроме этого была надпись - "Башня", а вверху три буквы - X, V, I. Даже не знаю, что бы все это могло значить. Но я поняла, что это все как-то связанно с моей миссией, и что эти карточки нужно оставлять на месте моих маленьких акций. Так что, я положила одну карту возле мужчины, а остальную колоду спрятала обратно в сумку, после чего быстро удалилась с места происшествия. Хотя прохожих в этом проулке и так не было. Я ведь выбрала и изучила это место заранее.
Я шла по ночному городу, продолжая наслаждаться терпко-сладковатым запахом цветения, словно ничего и не произошло. Наверное, мне стоило бы нападать и на женщин. Но их тяжелее соблазнить, не все они падки на женское тело. Да и мне с ними скучновато. У меня было много клиентов-женщин, Фрэнк обучил меня, как ублажать их. Я вспомнила тот первый и единственный раз, когда Фрэнк ударил меня. Именно тогда он сообщил мне, что теперь я должна буду спать и с женщинами. Я лишь пожала плечами и ответила что-то вроде - какая разница, лизать или сосать, не все ли равно? Ох, и залепил же он мне оплеуху тогда. Он сказал, что мне надо в трущобах Третьего круга давать в зад за подзарядку для своего аккумулятора, а не обслуживать богатейших жителей города, если я думаю, что вся разница между мужчиной и женщиной в том, что у них между ног. Вот после того разговора я и стала постигать сложную науку удовлетворения женщин, тогда-то я и поняла, что они действительно совсем другие. И все же, женщины не были основной моей специализацией, по этому, их приводили ко мне гораздо реже, чем мужчин. Да и из всех моих посетительниц, мне запомнились лишь две, самая младшая и самая старшая.
Самой младшей было двенадцать лет. Эта напуганная девочка месяц копила карманные деньги, чтобы купить меня. И все же не слабые "карманные" деньги у дочери сенатора, ведь ночь со мной, как говорил Фрэнк, стоила примерно как однокомнатная квартира в престижном районе Рондо. Родители этой девочки были очень богатыми и очень занятыми, поэтому она часто оставалась одна. Ей было одиноко и страшно, и тогда она раздевалась и залезала в постель к старшей сестре. А потом, сестра научила ее разным "шалостям", и с тех пор девочкам никогда не было скучно в постели. Но сестра поступила в колледж и поселилась в общежитии. А девочка осталась совсем одна. Когда она пришла ко мне, то сказала, что ей просто хочется чтобы ее кто-то обнял, хотя ее блестящие глазки говорили о совсем других желаниях. Да и для объятий не нанимают самых дорогих в городе шлюх. В общем, тогда я была ее старшей сестричкой, мои губы, пальчики и язык научили ее таким шалостям, которые ее настоящей сестре и не снились. Девочка ушла очень счастливой.
А самой старшей моей клиентке было сто двадцать восемь лет, возраст солидный даже с учетом возможностей современной медицины в Смайл-Сити. Я была ее подарком на день рождения. Так, как по медицинскому заключению врачей, это должен был быть ее последний день рождения. А поскольку старушка всегда любила молодых девочек, родственники подарили ей ночь с одной из лучших девочек этого города, ночь со мной. Это было забавно. Я помню, какой нежной и аккуратной мне приходилось быть, было бы крайне обидно, если бы старушка умерла прямо в моей постели. Она во время секса, рассказывала мне, что у нее уже третье сердце и шестая печень. Я еще удивилась тогда, неужели столько людей пожертвовали жизнями ради нее, ведь без сердца и печени человек жить не может. Я даже подумала, что жители Рондо используют жителей нищей окраины, как доноров. Она тогда еще посмеялась и сказала, что у меня очень кровожадные мысли. На самом деле для донорства выращивают клонов. Они рождаются и живут в специальных капсулах, а потом их убивают и разбирают на органы для пересадки. Где-то в Рондо есть так называемый "лес", сосредоточие этих капсул. А самих клонов в простонародье называют "деревьями". Исследователи до сих пор бьются над вопросом, владеют ли клоны таким же сознанием, как у человека или искусственного интеллекта, но пока это остается загадкой. Все же, это не мешает людям использовать тела клонов, чтобы продлять собственную жизнь за счет жизней последних.
Я посмотрела на небо, полное россыпи мелких звезд, тоже ненастоящих. Ведь небо за пределами купола Города Улыбок затянуто тучами из пепла и пыли, на планете сейчас ядерная зима. Только здесь еще обитает сказка. И все-таки странный этот город, и его жители. Неужели все всегда было именно таким игрушечным, ненастоящим, карнавалом длинною в жизнь? Но, одно я знаю точно, этот город нуждается в таких как я, в ночных кошках, которые будут держать мышей в тонусе.
Мне вспомнилось, как Фрэнк говорил мне об одном эксперименте. Такой забавный. И я еще удивилась, чего он надумал мне это рассказать. Я уже не помню, как назывался эксперимент, и кто его проводил, эта информация не касалась моей работы, и не была мне интересна, так что я ее благополучно забыла. Не важно! Но сама суть исследования мне почему-то запомнилась. А состояла она в том, что кто-то однажды надумал создать мышиный рай, чтобы понаблюдать, какой станет жизнь мышей в условиях близких к идеальным. Для тысячи мышей построили специальную колонию, где всего было в достатке, не было никаких опасностей для их жизни, и все мышиные нужды удовлетворялись крайне просто и быстро. И что забавно, кончилось это все для мышей весьма печально. Избыток еды и безопасность привели к тому, что они разжирели и разленились. Старые особи не умирали, таким образом, для новорожденной молодежи оставалось все меньше простора. Потом и в размножении смысл пропал. Самцы перестали драться за самок. А многие из них начали вступать в гомосексуальные связи друг с другом. Кончилось все это упадком, деградацией и гибелью мышиного рая и его жителей, не приспособленных к реальным условиям жизни. Тогда Фрэнк высказал интересную мысль, что колонию можно было спасти, если бы туда запустили несколько голодных кошек. Конечно, самых жирных и деградировавших мышей сожрали бы, но это вынужденная жертва, а остальным удалось бы сбежать. Страх вернул бы их в чувства. Страх спас бы их от упадка и вырождения, позволил бы им вспомнить о своей истиной мышиной природе.