Город в законе: Магадан, триллер
Шрифт:
И еще. У любого руководителя достаточно и таких расходов, что ни в одну графу не вставишь — обмыли договор, вручили презент, заказали такси, цветы на день рождения и венок на похороны и многое-многое другое. Напуганный декларациями народ не желает из-за копейки оформлять трудовые отношения — опять-таки надо платить наличкой, а самому ломать голову, как их списать.
При умном толковом бухгалтере этой проблемы не существовало. Я знал, что надо делать, бухгалтер — как это надо сделать.
Пока главбухом была в издательстве Люда Дегтева хлопот я не знал.
Но вот ее переманили в более богатую фирму и мне пришлось взять нового бухгалтера. В гостях у наших приятелей Кучеровых я посетовал на то, как трудно жить без бухгалтера, и неожиданно Оленька Кучерова предложила:
— А возьмите меня, Валентин Михайлович!
Я опешил и было отчего.
Я вспомнил, как мы познакомились.
…Когда двадцать лет назад из Теньки мы переехали в город, нашими соседями сверху оказались Жильцовы. Любителям бокса эта фамилия говорит о многом. Евгений Жильцов — международный мастер спорта, чемпион Вооруженных Сил СССР и стран Варшавского Договора, неоднократный призер многих и многих международных соревнований.
Я заметил — когда муж и жена живут душа в душу, даже внешне они становятся похожими друг на друга. Женя и Александра яркое тому подтверждение. Не только характерами, но и внешностью. Хотя, казалось бы, чем полная смешливая Саша походила на своего крепкого малоразговорчивого мужа. Но когда Женя улыбался, лицо его преображалось и даже кривой шрам на левой щеке не портил общего обаяния. Выпив, Женя неизменно пел частушки и особенно свою любимую "Шел я лесом, просекой…"
И так далее. Не смущаясь. И если бы эту частушку запел я, клянусь, это выглядело бы глупо и грубо, а у него все как-то получалось к месту. Обезоруживало его простодушие.
Правда, наши жены старались, что бы во время совместных гуляний — праздники, дни рождения и так далее — детей в компании не было.
Во всем остальном Евгений был настоящий парень, надежный и твердый. Он был настолько влюблен в бокс, что даже меня заразил этим. Я-то полагал, что голова у боксера нужна для того, чтобы ею хавать!
А потом, когда я поближе с ним познакомился — Жильцов работал тренером в школе бокса — я увидел, какой это умный, захватывающий и мужественный вид спорта.
— Удар в боксе, — говорил он мне, — это итог, а начало — начало характер. Не знаю, как кто, а я определяю пацана — годится он или не годится — по тому, как он реагирует на перчатку. Если зажмурился, плохо дело. Удержал взгляд — отлично. Нет-нет, это не значит, что я его отсеиваю, просто я понимаю, что мне придется повозиться с его характером.
Как это ни странно, более добрых людей, чем чемпиона по боксу Евгения Жильцова мне встречать не приходилось и это не преувеличение. Пацаны его буквально боготворили, а друзей у него было, наверное, половина Магадана.
В том числе и участковый инспектор Леня со своей молодой супругой Оленькой. Это была настоящая красавица, в которой кипела молдавская, украинская, да, наверное, и цыганская кровь. И запросы у нее были соответствующие. Супругом она просто помыкала. И однажды, как мечту заветную, посреди застолья высказала:
— Вот найду себе академика и ничего мне больше не надо…
Академиком в ее институте был только директор и глаз она на него положила. Как гласит поговорка "иметь, так королеву" или короля, суть не меняется. И буквально через несколько месяцев развелась с Леней, а затем… наверное, больших трудов соблазнить Кучерова ей не стоило. Супруге его тогда было уже за пятьдесят, а Оленька едва перевалила за тридцать и была она в самом расцвете своей женской прелести.
Грешен и мне она нравилась.
Жильцовы уехали, а их квартиру заняли молодожены
Кучеровы и таким образом автоматически они оказались в наших друзьях. Мне даже пришлось быть свидетелем на их регистрации. И не только — по служебному положению Виталию Ивановичу полагался автомобиль и вчетвером мы постоянно выезжали то по грибы, то по ягоды, то на рыбалку.
По характеру Виталий Иванович был мужик, что надо. Он являл собой тип настоящего ученого, много и плодотворно работавшего в геологии. Огромная эрудиция, знание языков, умение четко сформулировать проблему — согласитесь, такое встречается нечасто. И я особенно не удивился, когда он выставил свою кандидатуру в депутаты областной Думы и играючи опередил соперников. Больше того, его избрали председателем Думы, но тем не менее научную свою деятельность он не бросал.
Оленька забрала над своим мужем безграничную власть. Она, что называется, вертела им как шея головой. Академик мыл посуду, пылесосил, бегал, как мальчишка, по магазинам — домработницу из экономии они не держали, как бухгалтер Оленька считать умела. Любые ее капризы и прихоти седовласый академик исполнял, галопируя.
Я понимал, что Оленька — лебединая песня мужика и старался не замечать этого.
Однажды, после вечеринки, Виталий Иванович долго уговаривал нас остаться ночевать. К тому времени академик получил трехкомнатую квартиру в Нагаево, почти на берегу моря и комната для гостей у них всегда была наготове. Жена не соглашалась — дома нас ждали — и, исчерпав все доводы, подвыпивший академик тихонько мне признался:
— Вы комнату займете, я с Олей лягу — глядишь и мне что достанется.
Мне его стало от души жалко. Я позвонил домой и предупредил ребят, что мы не приедем. Они были в восторге и, как я понимаю, тут же включили видик, намереваясь крутить его до утра.
Звукоизоляции в наших квартирах никакой и ночью я отчетливо услышал звучный шлепок пощечины и злой шепот хозяйки:
— Пьяный ко мне не лезь — у тебя и у трезвого не стоит.
С новым директором института у Оли начались какие- то распри. Однажды она принесла мне кипу актов и сказала — надо написать статью о новом директоре, он жулик.
Я прочитал документы. Незаконные списания компьютерной техники, разбазаривание имущества, прием студентов за взятки.
— Оля, — сказал я, — но ведь большинство этих документов подписываешь ты…
Больше она к этому разговору не возвращалась, но как- то обмолвилась, что у них работает КРУ и дело по всей видимости передадут следствию.
И вот вскоре после этого Оля предложила:
— Возьмите меня главбухом, Валентин Михайлович. Мы с вами такое развернем…
Я подумал, что ослышался. Уходить из института — громадного по сравнению с издательством учреждения, менять приличный оклад на скромную и нерегулярную зарплату, по крайней мере, странно. Но присущая мне, к сожалению, готовность помочь, даже вопреки здравому смыслу пересилила и я согласился.