Город влюбленных
Шрифт:
— Обсудим утром?
— За завтраком. — Малколм еще раз сжал ее руку и, вставая со стула, отпустил. — Где тут постельное белье?
Она пораженно посмотрела на него, ее руки пытались разгладить замявшиеся полы сарафана.
— Ты напрашиваешься ночевать у меня?
— Ты предлагаешь мне спать на крыльце? — Сначала Малколм собирался ночевать в лимузине, но потом передумал. — Я мог бы забронировать нам пару номеров в отеле или мини-гостинице, но туда долго добираться. Нас могут увидеть. Моему импресарио нравится,
— Будет неловко, если нас увидят вместе в отеле. — Ее пальцы мяли ткань, которую Селия только что разглаживала.
— Очень. — Он присел рядом на корточки, стараясь не соприкоснуться с ней, не сейчас, когда все его тело молило о поцелуе. — Давай я останусь на ужин и потом переночую на диване. Про Европу не будем говорить, пока ты сама не захочешь.
— Что думает по поводу твоей поездки подруга?
Подруга? Сейчас он не мог думать ни о ком, кроме Селии.
— Опять эти дурацкие газетные сплетни. У меня нет «подруги». Это выдумал мой импресарио, чтобы придать мне солидности.
Отношения создавали много проблем, и Малколм считал ниже своего достоинства заводить интрижки с крутящимися вокруг него фанатками. Он «встречался» с женщинами, чьи менеджеры сотрудничали с его импресарио, все это было для рекламы. Что касается секса, у него были женщины, которые не делали из этого проблему, женщины, которым не нужна была огласка и осложнения. Женщины, как и он, уставшие от сказок про любовь.
— Так ты поэтому здесь? — Селия продолжала нервно теребить подол сарафана, слегка задирая его и обнажая ослепительно волнующий кусочек икры. — Ты сейчас один, и как раз так совпало?
Ее тон начал беспокоить его.
— Неужели так трудно поверить, что я волнуюсь за тебя?
— Мне хорошо в моем мире. Мне комфортно одной.
— Значит, у тебя никого нет?
Черт, зачем он это спросил? Это все ревность.
Селия молчала слишком долго.
— Кто? — глухо произнес Малколм.
И почему это не он, мужчина, спешащий ей на помощь?
— Я пару раз встречалась с директором школы.
Собранная о ней информация не сообщала об этом.
Его люди подвели.
— Это серьезно? — спросил он с волнением.
— Нет.
— А будет? — Он поднял руку. — Я спрашиваю по старой дружбе. — Вранье. Его взгляд снова опустился на ее икры и колени.
— Тогда спрашивай не так ревниво. — Она всегда умела прочесть его мысли.
— Конечно… — Малколм подмигнул. — И?…
Она пожала плечами, снова разгладила сарафан:
— Я не знаю.
— Я из кожи лезу вон, чтобы получить ответ, и это все, что ты можешь сказать?
— Почти все. — Она оперлась на подлокотники кресла и встала. — Хорошо. Ты выиграл.
Вставая, он спросил:
— Выиграл что?
— Можешь сегодня остаться — на диване.
Ему захотелось
— Рад, что мы договорились.
— Ты обрадуешься меньше, когда узнаешь, что у нас на ужин. У меня есть немного хлеба, запеченного с сыром. Там едва хватит для меня одной. Я собиралась поехать за покупками после занятий.
— Ужин уже в пути. — Малколм дал шоферу указания, прежде чем лезть на дерево. — Мой шофер доставит еду, не привлекая излишнего внимания.
— Ты заранее предположил, что я соглашусь? Ты стал еще более самоуверенный.
— Спасибо.
— Это не комплимент.
— Все нормально. — Малколм просто тонул в блеске ее карих глаз, с каждым вдохом ее грудь вздымалась все быстрее и быстрее. Его руки изнывали от желания прикоснуться к Селии, снова узнать ее тело, найти те самые эрогенные точки и, безусловно, обнаружить еще и новые. — Нам не следует слишком любезничать.
— А почему так?
— Потому что, и Бог мне свидетель, — нежно простонал он, тело его горело желанием, которое за восемнадцать лет ни на йоту не стало меньше, — я так сильно хочу поцеловать тебя, что еле сдерживаюсь, чтобы не обнять тебя.
Глава 4
Каждое слово, произносимое Малколмом, словно электрический ток отзывалось во всем теле Селии. И не только его голос волновал ее, но и мужественные черты его красивого лица, мощь и сила его взрослого тела.
Подростковое влечение превратилось в глубокое пьянящее чувство. Малколм по-прежнему казался ей безумно привлекательным, и тот факт, что у них так много было в прошлом, делал это желание еще более острым.
Это предвещало опасность.
Особенно сейчас, когда от ее спальни их отделяли всего лишь несколько шагов.
Селия подняла взгляд и собрала волю в кулак, чтобы не поддаться искушению.
— Ты любил говорить мне это восемнадцать лет назад. Я думала, ты будешь более изобретательным. Или, став легендой поп-музыки, ты теперь просто ленишься придумывать романтические фразы?
Он весело рассмеялся:
— Насколько я помню, в свое время мои фразы тебя вполне устраивали.
— С той поры мои требования и ожидания несколько изменились.
— Ты хочешь, чтобы я был настойчивей? — Его взгляд как бы провоцировал ее.
— Я не об этом. — Спокойствие и уверенность не сразу вернулись к ней.
— Тогда что ты имеешь в виду? — Его рука скользила по клавишам пианино, лишь беззвучно касаясь их.
По телу ее пробежала дрожь.
— Мне было всего шестнадцать. — Она быстро пробарабанила мелодию на другом конце клавиатуры, нервы ее были на взводе. — Не думаю, что меня было сложно околдовать.
— Мое бедное самомнение. — Он сыграл гамму.
— Извини, что обидела тебя. — Селия повторила ту же гамму. Часто ли они так делали?