Город заклинателей дождя
Шрифт:
Впрочем, тому, кто им отпер, это, как казалось, совершенно не мешало - он не обращал внимания на такие мелочи. При виде жреца он сдержанно поклонился и сложил руки в приветственном жесте. Затем оба обменялись несколькими словами, и Юпан повернулся к гостям:
– Перед вами Хуаскар, наш главный алхимик, человек ученый и почтенный. Я спросил его, будет ли вам позволено войти в его лабораторию, но он согласен впустить туда только одного из вас. И то лишь при условии, что тот будет во всем следовать его указаниям.
– Только
– с сожалением спросил Оскар.
– Но почему?
– Из соображений безопасности. Любая неосторожность в этом здании может обернуться непоправимыми бедами для всего Кси’мала.
– Я готов.
– Гумбольдт отвесил поклон алхимику.
– Скажите ему, что он может полностью положиться на меня.
Юпан перевел.
Человек в странном головном уборе кивнул и торопливо произнес:
– Алличу ама питайчу!
– Что он сказал?
– спросила Элиза.
– Он говорит, что здесь категорически запрещено пользоваться огнем. Кроме того, необходимо надеть специальную одежду. Тут повсюду опасные вещества. Вам придется переодеться.
– Не возражаю, - откликнулся Гумбольдт.
– Но надо поторопиться - мы не должны терять ни минуты!
С этими словами он, опередив жреца и алхимика, переступил порог и исчез в недрах лаборатории.
– А что же нам теперь делать?
– спросил Оскар.
– Остается только ждать, - ответила Шарлотта.
– По другую сторону этого здания я видела каменные ступени, там можно присесть. Небольшая передышка нам совсем не помешает.
– Не самое лучшее время для солнечных ванн, - проворчал Оскар.
– Я жутко голоден. Со вчерашнего вечера у меня во рту не было ни крошки. Неплохо бы где-нибудь раздобыть перекусить.
– Отличная идея, - поддержал его Босуэлл.
– Да только как нам объясниться с индейцами?
– Я попробую, - сказала Шарлотта, бросив взгляд на сопровождавших их стражников.
– Я, конечно, не лингафон, но чтобы попросить поесть, моих знаний кечуа вполне хватит.
– Раз уж ты берешься за это, - сказала Элиза, - попроси заодно чего-нибудь попить. Я просто умираю от жажды.
Шарлотта тотчас направилась к одному из воинов - крепкому молодому индейцу со смуглым лицом, черной, как смоль, косой и живыми глазами. С трудом подыскивая слова, девушка спросила:
– Канчу ималлапас микчунапак?
Лицо воина, поначалу недоверчивое, просветлело.
– Ари, - ответил он.
Шарлотта проговорила с улыбкой:
– Алличу к’уньи унута мунани.
– Ари, ари!
– воин коротко поклонился и помчался обратно к подъемнику.
– Кажется, у тебя получилось, - заметил Оскар.
– Без всяких «кажется». Так и есть.
– Удивительно, - сказал Босуэлл.
– Когда ты успела освоить их язык?
– Одна школьная подруга научила меня. Это было в Швейцарии.
– У тебя настоящий талант к языкам. Такой человек мог бы пригодиться мне в одной
– Он шутливо подмигнул девушке.
– Что ты у них попросила?
Шарлотта пожала плечами.
– Понятия не имею. Просто чего-нибудь поесть. Может, то, что они принесут, окажется несъедобным, а может, наоборот. Что-то вроде сюрприза.
Минут через десять появился слуга с деревянным коромыслом на плечах. К коромыслу были подвешены вместительные емкости, закрытые тканью. Расстелив на широких ступенях ткань, он начал вынимать из емкостей глиняные судки и сосуды и расставлять их на низких деревянных скамеечках, которые принес следом один из воинов.
Когда путешественники одну за другой приподняли крышки судков, оттуда повалил ароматный пар. В одном оказались тонкие кукурузные лепешки, в другом - густой мясной соус с морковью и перцем чили. Были там также жареные сладкие перцы и андский картофель.
– Выглядит симпатично!
– Оскар мигом начерпал густого супа в плошку.
– Как это называется?
– Имаюкми чайи микчуна?
– спросила Шарлотта у слуги.
– Хака часки, - отвечал тот.
– Сумак микчуна.
– Он говорит, что это их традиционная еда. Она не слишком острая, так что можно есть без опаски.
Оскар огляделся в поисках ложки или вилки, а не обнаружив, решил не усложнять себе жизнь и попросту обмакнул лепешку в соус. Слуга одобрительно улыбнулся ему, и Оскар решил, что все делает правильно.
– M-м, вкусно!
– промычал он с набитым ртом.
– Напоминает кролика.
– Это куви, морская свинка, - перевела Шарлотта.
– Вот уж не думал, что их едят, - заметил Оскар, отправляя за щеку следующий кусок лепешки с соусом.
– И вовсе не похоже на свинину - просто тает во рту!
Они уже собирались приняться за добавку, как вдруг распахнулись двери лаборатории. В проеме возникла рослая фигура, с головы до ног укутанная в коричневый кожаный балахон, в котором оставалась только узкая прорезь для глаз. На поверхности кожи виднелись желтые пятна - вероятно, следы едких реактивов.
Человек в балахоне сделал несколько нетвердых шагов и остановился. Только тогда Оскар узнал в нем Гумбольдта. Он хотел было броситься на помощь, но ученый предупреждающе вскинул руку.
– Не приближайтесь ко мне, - глухо проговорил он.
– Оставайтесь на месте.
В руке у Гумбольдта находился небольшой стеклянный сосуд, из-под пробки которого просачивался зеленоватый дым, а вокруг постепенно распространялся отвратительный запах.
У Оскара защипало в носу, а о том, чтобы продолжить трапезу, не могло быть и речи. Даже воины, в чьем бесстрашии он убедился своими глазами, отпрянули.
Следом за ученым из лаборатории появились Юпан и Хуаскар. На их облачении виднелись такие же желтые пятна, а лица казались испуганными и одновременно торжествующими.