Города в поднебесье
Шрифт:
Я снова устремил свой взгляд на семечко пневмы и сосредоточился на нём. Пока что дело не двигалось с мёртвой точки, но и я не сдавался. Мне очень нужен был доступ к местной энергии, которая могла заменить всё — совершенно всё. Я так увлёкся, что не заметил, как в убежище стало холоднее.
Я выбрался на карниз и посмотрел на город. Хоть внизу и было темно, но я отчётливо видел ползающих по улицам сколопендр. Поёжившись скорее от холода, чем от страха, я понял, что температура и вправду упала, да и ветер усилился. А если так, то и в убежище скоро может стать весьма неуютно. Впрочем, я жил в России, и далеко не на самом юге. А если жители севера что и знают про холода, так это как от них правильно спасаться…
Я потратил десять минут на стаскивание новых камней к очагу. А вернувшись, первым делом поплотнее подоткнул все доски вдоль стены и двери. После чего я ещё долго и кропотливо достраивал очаг — так камни дольше будут отдавать тепло. Не придётся жечь больше дров, и костёр не будет задымлять помещение. Дым, идущий от очага, пока вполне успешно уходил через маленькое отверстие на самом верху самодельной стены. Теперь бы ещё снег пошёл…
И он пошёл, под утро. Я снова выбрался на карниз и как раз успел увидеть, как сколопендры спешно стягиваются к арху, будто в страхе улепётывая со всех своих ножек. Я смотрел на них, всё пытаясь понять, что их беспокоит, а потом с тёмного неба прилетели первые снежинки, которые очень скоро превратились в сплошную метель. К счастью, за ночь я успел соорудить нечто вроде второй стены, роль которой играли доски, наклонённые в сторону от нашего убежища. Единственным проходом оставался только узкий лаз сбоку. Ещё немного посмотрев на город, я вернулся в тепло и подкинул дров в очаг.
«Значит, сколопендры боятся холода! Может быть, впадают в спячку или некий анабиоз, как и многие хладнокровные», — подумал я и решил, если следующей ночью твари не выберутся из арха, то я попробую днём спуститься и достать ещё еды и какой-нибудь полезной утвари. А через некоторое время я уже клевал носом, только иногда открывая глаза и подкидывая дрова в очаг… И так до тех пор, пока не проснулась Нанна.
Проспав несколько часов, я первым делом пошёл проверять снежный нанос. Стенка получилась на славу! Огромный сугроб, почти дотянувшийся до свода трещины, преградил путь холодному воздуху. Оставалось только засыпать щель сверху — и попробовать перегородить проход у стены.
— Зачем это? — спросила Нанна.
— Чтобы теплее было! — терпеливо объяснил я. — Между сугробом и стеной нашего убежища будет как бы… препятствие из воздуха. Да, воздух будет при этом холодный, но куда теплее, чем снаружи. И за счёт этого в нашем убежище тоже будет теплее.
— Ничего себе!.. — удивилась девочка. — Откуда ты такое знаешь?
— Ну, в моих яслях пневмы не было… Вот людям и приходилось полагаться на знания об окружающем мире, — усмехнулся я. — К тому же, страна… Края, где я жил — они были холоднее, чем здесь.
— Разве бывает холоднее? — удивилась Нанна. — А я всегда думала, что холоднее, чем в Экори зимой, нигде не бывает…
— Ну вот видишь, оказывается, бывает… Слушай! — я вспомнил о своём любопытном ночном наблюдении. — Ты ничего не знаешь о том, что происходит зимой с тварями?
— Ну какие-то ложатся на всю зиму спать… — сосредоточившись и даже наморщив лоб, ответила Нанна. — Какие-то вроде продолжают охоту…
— А вот эти сколопендры? — спросил я.
— Я не знаю, что за шко-ло-пен-ры… У нас вот этих называют скамори. И да, они не любят холод, — ответила Нанна. — У нас был сторож в приюте, и он раньше охотился на разных тварей. Представляешь? Специально спускался, чтобы их ловить!.. В общем, он говорил, что скамори — очень опасные для посёлков. Если скала не совсем отвесная, то могут забраться… Вот теперь я тоже это знаю…
— Не отвлекайся! Скажи, а скамори тоже спят?
— Да, — Нанна кивнул. — Я слышала, что да… Стоит только выпасть снегу, как они сразу засыпают. А что такое?
— Так снег же! — я показал обеими руками на сугроб, удивляясь недогадливости Нанны. — А раз снег, то скамори спят! Значит, я могу спуститься в город и попытаться что-нибудь добыть.
— Но это же будет воровством! — возмущённо заметила девочка. — Ты возьмёшь чужое…
— М-м-м-м… Нанна, как ты думаешь… — спросил я, понимая, что назревший вопрос надо решить сразу и быстро. Как нарыв лопнуть, чтобы больше не донимал. — Вот там, внизу, сейчас ещё лежит какая-то еда. Успеют ли восстановить город до того, как она совсем испортится?
— Наверно, нет, — над этим ответом Нанна думала не слишком долго, но я собирался усложнить задачу.
— Или, например, я знаю, что где-то там, внизу, есть железный котёл, — продолжил я. — Успеют ли восстановить Экори до того, как он проржавеет насквозь?
— Не знаю… — Нанна пожала плечами. — К чему ты это говоришь? Ведь котёл всё равно не твой…
— Для меня сейчас этот котёл — уже ничей, — объяснил я. — Его хозяин, может быть, и жив, а, может, и нет. Когда вернётся — ещё неизвестно. А нам с тобой очень нужен котёл, тарелки, ложки с вилками, ножи, тёплые вещи, инструменты и материалы…
— Ну, наверно, да…
Боже, вот знать бы точно, что я делаю всё правильно!.. Ребёнок ведь искренне верит, что воровать нельзя. С другой стороны, я вижу, что здесь, в принципе, воруют — и ещё как!.. Может, я и был неудачником по жизни, но кое-что всё-таки понял. Ещё на Земле понял. Любой закон хорош только тогда, когда нет никаких исключений. А если есть исключения — значит, и нарушать закон будут все, кому не лень. И раз я увидел нарушения правил и законов, хотя бы по отношению к себе, то и в других пунктах этот закон регулярно нарушается. Вот только могу ли я быть уверен, что найду правильные слова? И могу ли я вывалить всё это на наивного ребёнка, воспитанного в суровых местных традициях?
— Нанна! — позвал я, привлекая её внимание. — Думаю, что если я одолжу внизу несколько вещей, чтобы мы выжили, это вовсе не будет грабежом. Потому что скалу заселят ещё очень нескоро, и большинство полезных и нужных вещей испортится. Понимаешь? И никто не узнает, что ты и я ими воспользовались. Если мы, конечно, сами ничего не скажем…
— Я не скажу!.. — понимающе округлив глаза, пообещала девочка. И вот это уже был прогресс.
— Пойдём! Покажешь, где находился твой приют, — предложил я. — Наведаюсь в вашу библиотеку и одолжу книги…
День прошёл в заботах — в заготовке последних доступных дров и в приготовлении горячей пищи. Раз уж с водой у нас проблем теперь не было, то и бульон можно было сварить. А ещё я занялся дальнейшим укреплением нашего убежища — потому что нет предела совершенству, особенно если выжить очень хочется…
Ночь тоже прошла без происшествий. Только где-то в храме пару раз громыхнуло… Однако в архе было тихо, и никто не выбирался из него — я в этом был уверен. После снегопада небо над скалой расчистилось, так что ночь была лунная и светлая. Я бы издали заметил скамори — даже несмотря на то, что они были белесые и почти сливались по цвету со снегом.