Городской тариф
Шрифт:
Мила терпела. Она вообще девочка была терпеливая и очень добросовестная, старалась все по дому делать как следует, а ее все бранят и бранят, и она искренне поверила в то, что действительно ни на что не годится и ее удел - мыть полы и всем угождать, больше от нее все равно толку никакого. А Роман быстро стал отдаляться, жил собственной веселой студенческой жизнью, в которую жену не пускал: стеснялся ее. Всего за полгода Мила из юной красавицы превратилась непонятно во что: волосы паклей висят (на стрижку в парикмахерской денег не дают, даже шампунь, чтобы голову помыть, выдавали раз в две недели), руки шершавые, цыпками покрыты, ногти обломанные, под глазами синева от постоянного недосыпания. Муж обращался
На следующий день Роман пришел за женой, требовал, чтобы Милена вернулась. Из дома вышли Юрий Филиппович и его жена Зоя Николаевна, пытались поговорить с зятем, объяснить, что ему лучше с их дочерью развестись и оставить ее в покое, но Роман был не из тех, кто мирится с течением событий, если они не соответствуют его желаниям. Он считал, что Милена должна вернуться. Зачем? Разве он ее любил? Разве дорожил ею? Жить без нее не мог? Да нет, все было просто: Милена должна была вернуться, чтобы он сам, на глазах у всех соседей, выгнал ее из дому, тогда правила будут соблюдены. А то что же получается? Его, такого замечательного молодого человека, сына таких уважаемых родителей, бросила какая-то там нищенка из рабочего поселка? Непорядок.
Дело дошло до оскорблений, Роман в выражениях не стеснялся, но в тот раз очень вовремя появился подвыпивший брат Милены и вытолкал его взашей. Еще через день Роман вернулся и орал на всю улицу, что либо жена вернется, либо он опозорит ее на весь город, да так, что жизни ей никакой не будет. Зная характер мужа и его родителей, Милена понимала, что жизни действительно не будет, они оболгут ее, выставят мало того что неумелой хозяйкой и бесплодной женой, так еще и воровкой назовут.
Юрий Филиппович и Зоя Николаевна собрали все деньги, какие были, опустошили сберкнижки, кое-что продали и сказали дочери: уезжай отсюда, Ромка все равно от тебя не отстанет, будет позорить перед соседями не только тебя, но и всех нас.
Милена уехала в Москву. Как-то понемногу устроилась, нашла работу, сначала попроще, потом вот в фирме этой. Встретила Пашу, хорошего человека, доброго, стала с ним жить. Он ее замуж звал, да только разве она могла за него выйти? У нее же с Ромкой развод не оформлен. Она и сама ему писала, и звонила, и родителей просила сходить поговорить, тот ни в какую не соглашается. Пусть, говорит, Мила приедет, сама ко мне придет, тогда дам развод. Ему ведь что надо было? Чтобы она на коленях приползла да так же и уползла, на глазах у всей улицы, сопровождаемая бранью и издевательствами. Роман дал бы, конечно, развод, ему и самому уже на другой жениться пора, но только ему сатисфакции хочется, чтобы никто не смог сказать, что жена от него, расчудесного такого, аж в Москву сбежала и преотлично там устроилась. Нет, не она сбежала, а он сам ее выгнал с позором, вот чего он хотел. А Милена этого совсем не хотела, ей вполне достаточно было выбитых зубов, чтобы еще и через такое унижение проходить.
Спасибо Пашеньке, он все устроил. Позвонил каким-то своим знакомым из милиции, денег заплатил, Роману все быстренько объяснили, с кем надо переговорили, а свидетельство о расторжении брака прислали Миле по почте.
После этого все стало налаживаться. Милочка хорошо зарабатывала, она настояла на том, чтобы родители переехали в Россию, поближе к ней, Пашенька помог с квартирой, в самой Москве-то очень дорого, а вот в Подмосковье в самый раз. И с сильно пьющим
– Юрий Филиппович, вы знаете каких-нибудь подруг Милены? Их имена, телефоны?
– Подруг?
– Погодин задумался.
– Да нет, наверное, не знаю. У нее своя жизнь, в Москве, она с подругами к нам сюда не приезжала. Разве только Светочка… Но я не знаю, поддерживают ли они отношения. Мила давно о ней ничего не говорила.
– Кто такая Светочка?
– Светочка Зозуля, они с Милой в одном классе учились и очень дружили. Света хотела актрисой стать, вот и поехала в Москву поступать в театральный. Поступить-то она не поступила, но как-то устроилась, и, когда Мила от Романа ушла, она Светочкиным родителям позвонила, они ей номер телефона дали. Ведь Миле уезжать надо было, а куда? Родни у нас нигде в России нет, а тут хоть кто-то знакомый. Мы с женой оба детдомовские, вместе выросли, вместе в Среднюю Азию на комсомольскую стройку приехали, у нас никого, кроме детей, нет. Ну вот, Мила ей позвонила, а Светочка и говорит, мол, приезжай, что-нибудь придумаем, Москва - город больших возможностей. Мила как в Москву приехала, так у Светочки и жила, пока сама не устроилась.
– Телефон Светланы Зозули у вас есть?
– Нет.
Ладно, нет так нет, и без телефона найдем. Интересно, на какой такой фирме можно, сидя на телефоне, заработать столько, чтобы купить родителям квартиру в Тучкове и послать брата на лечение за границу? Правда, Юрий Филиппович утверждает, что деньги на это дал Седов, но у Седова-то они откуда? С милицейской зарплаты? Смешно! Восток - дело тонкое, это всем известно, и даже русская по происхождению девушка, выросшая в Средней Азии, вполне может морочить родителям голову насчет финансовой состоятельности своего избранника, чтобы, так сказать, повысить его рейтинг в их глазах. Родители Милены, стало быть, уверены, что она до поступления в университет все время работала в какой-то фирме. А вот Седов говорит, что она в последние годы вообще не работала. Опять кто-то из них лжет.
Но если Павел Седов не лжет и у Милены не было никакого источника доходов, то возникает вполне закономерный вопрос: откуда деньги-то? И немалые.
Настя поднялась с табурета и почувствовала, как снова заныла спина, которую она так неудачно потянула, соскакивая с высокого подоконника несколько часов назад.
– Я выйду на минутку, мне нужно на работу позвонить.
Погодин молча кивнул, уставившись на собственные руки. Настя вышла на лестничную площадку, вытащила мобильник и набрала номер следователя:
– Федор Иванович, Седов еще с вами?
– Ну, - подтвердил Давыдов.
– А ты где?
– У Погодиных. Павел и Милена купили им квартиру в Подмосковье и несколько раз отправляли на дорогое лечение брата-алкоголика, в том числе один раз - за границу. Хотелось бы понимать, на какие деньги.
– Угу, - промычал Федор Иванович, - мне тоже хотелось бы. Ладно, работай дальше.
– Еще имя запишите: Светлана Зозуля, одноклассница Погодиной. Приехала в Москву сразу после окончания школы.
– М-гм, записал. Спросить, что ли, или так поискать?
– Ну, это вы сами решайте.
Открывая дверь в квартиру, Настя сразу почувствовала, что что-то переменилось. Еще звуков никаких не услышала, а уже уловила, что воздух словно движется как-то по-другому. Распахнулась одна из выходящих в коридор дверей, и перед ней возник щуплый на вид, но жилистый мужчина в одних трусах, но почему-то в теплом зимнем свитере. Коридорчик маленький, короткий, и на Настю весьма ощутимо пахнуло ароматной смесью застарелого и свежего перегара. Это, стало быть, старший брат Милены по имени Владимир. Проснуться изволили.