Городской тариф
Шрифт:
Ионов дозвонился до Шепеля и огорчился, Оказывается, на похоронах собирается быть один из заместителей министра внутренних дел, который когда-то учился вместе с Ланским в адъюнктуре и в те времена крепко дружил с ним. Узнав об этом, научная и педагогическая общественность зашевелилась, во всяком случае, та ее часть, которая до сих пор служила и, стало быть, помнила и Ионова, и Шепеля. Ну как же, быть на одном мероприятии с замминистра! Иметь возможность, если повезет, быть лично представленным высокому руководителю или напомнить о себе - это дорогого стоит.
– Я вас понимаю, Евгений Леонардович, но придется ехать.
– А ты сам-то как?
– Куда ж мне
– Это как раз тот редкий случай, когда между вами и мной нет никакой разницы. Все вместе работали.
– Один поедешь? Или с Кирой?
– Один. Мне еще хуже, чем вам. Те, кто нас помнит, знают и про то, что она уходила к Мише. Могу себе представить, как они будут на меня смотреть и судачить шепотом. Да ладно, Евгений Леонардович, что я, мальчик? Мне уже пятьдесят пять стукнуло. Переживу. Вам легче, в силу вашего почтенного возраста вы можете прямо с кладбища домой возвращаться, а мне еще на поминках сидеть.
Ионов улыбнулся.
– Ну что ты, Дима, разве я тебя брошу? Вместе посидим, помянем Мишу Ланского. Кто из наших будет?
Шепель назвал несколько фамилий. Ну что ж, вот и ладно. Конечно, Дима прав, восьмидесятилетний профессор Ионов вполне может не ехать на поминки, все отнесутся к этому с пониманием, но не надо, нельзя отрываться от молодежи. Упустил что-то Евгений Леонардович, упустил, позволил трещине сначала возникнуть, потом расшириться, но, может быть, еще не поздно, еще есть возможность сделать так, чтобы трещина не превратилась в непреодолимую пропасть. Или уже нет?
С момента обнаружения трупа Милены Погодиной прошло двое суток, и пора бы уже докладываться начальнику о ходе работы, но почему-то Большаков Настю не вызывал и ни о чем не спрашивал. Забыл, что ли? Или считает это дело не таким уж важным? Вполне возможно. Будь на месте начальника отдела прежний шеф, Афанасьев, ход его рассуждений можно было бы просчитать, все-таки за несколько лет совместной работы Настя Каменская кое-как приноровилась к его стилю руководства и могла заранее предсказывать, как он себя поведет, о новом же начальнике она не знала пока совсем ничего. Кроме того, что он ведет себя более чем странно.
Три вечера подряд, приходя домой после работы, она не давала покоя мужу, снова и снова проговаривая вслух все события последнего времени и требуя от Леши, чтобы он ответил: что это значит. Так маленькие дети, полностью полагаясь на всезнание и всемогущество взрослых, требуют у них ответы на самые разные вопросы, даже такие, которые ответов не имеют по определению. Почему небо голубое, а не зеленое и не коричневое? Почему у зайчика два уха? Почему у собачки четыре лапки, а не восемь? Почему Константин Георгиевич Большаков такой, каких не бывает?
Чистяков добросовестно и внимательно выслушивал Настины стенания, вникал в каждое слово, в каждый нюанс, что-то уточнял, высказывал предположения, большинство из которых Настя отметала с ходу, остальные же они подробно обсуждали до глубокой ночи, не приходили ни к какому результату и ложились спать, чтобы потом долго еще, лежа в постели, продолжать полушепотом разговаривать. Все о том же Большакове.
В четверг утром Константин Георгиевич наконец попросил Настю зайти к нему.
– Что у нас с Павлом Седовым?
– спросил он.
– Есть какое-нибудь движение?
– А я уж думала, что вы забыли, - усмехнулась Настя.
– Я не забыл, - очень серьезно ответил начальник и без улыбки посмотрел на нее.
– Но я не считал возможным требовать
Это еще что? Настя непроизвольно нахмурилась Снова загадки.
– Сегодня утром, - спокойно и все так же серьезно продолжал Константин Георгиевич, - подписан приказ о вашем назначении на вышестоящую должность. Я вам это обещал. И теперь имею полное моральное право спросить о Седове. Так что там?
Ничего себе! Неужели ему удалось пробить ее назначение, несмотря на яростное сопротивление руководства? Вот фокусник-то!
– Спасибо, - машинально пробормотала она, не зная, радоваться или огорчаться
Конечно, это здорово, что ее повысили, теперь у нее появилась реальная возможность в течение ближайших месяцев получить звание полковника, и она сможет еще несколько лет работать в розыске, не мороча себе голову проблемой перехода на другую работу. С другой стороны, все становится еще более непонятным. Когда Юрка Коротков объяснял ей во вторник утром механизм аппаратной игры, затеянной Большаковым, ей казалось, что все более или менее ясно, хотя и ужасно противно, а теперь опять никакой ясности… Да кто же ты такой, Костя Большаков с умненькими глазками? Какой хитрый план ты вынашиваешь? И как тебе противостоять?
Она собралась с мыслями и коротко доложила дело. Олег Канунников, на квартире у которого обнаружен труп Милены Погодиной, установлен, он - владелец небольшой фирмы, занимающейся строительством. Фирма создана не так давно, всего полтора года назад, и успела осуществить только один проект, строительство пятиподъездного двенадцатиэтажного жилого дома. Как сообщили сотрудники фирмы, Канунников в понедельник внезапно уехал в командировку. Действительно внезапно, потому что еще в пятницу об отъезде не говорилось ни слова. В понедельник он явился в свой кабинет, как обычно, в десять утра, провел короткое совещание с главным бухгалтером, велел секретарю разыскать и пригласить к семнадцати часам представителя фирмы-подрядчика, непосредственно построившей тот самый пятиподъездный дом, а около половины двенадцатого вдруг засуетился и сказал, что должен срочно уехать на три-четыре дня, не больше. Отдал какие-то распоряжения, запер кабинет и уехал вместе с помощником.
Помощник по имени Кирилл и по фамилии Сайкин показал, что в понедельник около полудня Олег Михайлович вызвал его и сказал, что должен ехать в Варшаву утрясать какие-то финансовые дела с одним из инвесторов. Они вместе поехали домой к Канунникову, Олег Михайлович ехал на своей машине, Кирилл - на машине, записанной на фирму, то есть на служебной. В квартире пробыли недолго, минут двадцать пять - тридцать, Олег Михайлович быстро собрал необходимые для столь непродолжительной командировки вещи, и они на служебной машине отправились на вокзал за билетом. Свою машину Канунников поставил в гараж-ракушку возле дома. Выкупив билет, помчались на Бережковскую набережную, где прямо на улице Олег Михайлович встретился с каким-то человеком, который передал ему папку с документами, после чего они вернулись в офис, потому что Канунников вспомнил, что забыл в сейфе кое-какие необходимые бумаги. Олег Михайлович попросил секретаря вызвать такси, хотя Кирилл настаивал на том, что отвезет шефа на вокзал, однако тот категорически отказался, сказав, что до отъезда должен еще заскочить в одно место по, как он выразился, личному вопросу. Из офиса Канунников отбыл за два с половиной часа до отхода поезда. Больше его никто из сотрудников фирмы не видел. Все искренне полагают, что он уже давно в Варшаве, более того, уверены, что в данный момент он находится в поезде на пути в Москву.