Горячая любовь снеговика
Шрифт:
Глава 23
Выйдя из квартиры Плахтиной, я вынула телефон, дозвонилась до Плотникова и велела ему:
– Немедленно выясни, жив ли некий Ив.
– Давай паспортные данные, – деловито потребовал Роман.
– Он просто Ив!
– Без фамилии?
– Да.
– Так не бывает, – безапелляционно заявил Роман.
– Ив – предводитель общины монгутов, они не пользуются документами, вроде сожгли паспорта.
– Ясно… – протянул Плотников. – Заедем с другой стороны. Где он живет?
– В деревне Пауково. Это на Урале, недалеко от города Насеть.
– Понял, – кратко ответил Рома и отсоединился.
Я глянула на часы и покатила в ресторан, где мы с приятелями отмечали «не наше Рождество».
Зал был забит людьми, между столиками туда-сюда сновали официанты с бледными лицами и приклеенными улыбками, на небольшой эстраде играл оркестрик. Я подобралась к сцене и поманила пальцем длинноволосого дядьку, сидевшего за ударной установкой. Барабанщик нагнулся и проорал:
– Чего хотите?
– Кто у вас главный?
– Музыку заказать?
– Да.
– Давайте деньги и называйте мелодию, – закричал ударник.
– Любую можете исполнить? – спросила я.
– Желание клиента для нас закон, – закивал барабанщик.
Я раскрыла кошелек, вытащила пару купюр и спросила:
– Хватит?
Мужчина тряхнул сальными прядями.
– Вполне. А че лабать?
– «Ты скоро подохнешь», – сказала я. – Знаете такую песню?
– Жесть! – оценил мой выбор музыкант. – Репертуар Ники Пиплз. Я думал, народ давно о певичке и о песне забыл, но иногда все же заказывают!
– Часто? – завопила я.
Грохот на сцене стих, члены группы схватились за бутылки с минералкой, предусмотрительно поставленные на рояле.
– Не очень, – ответил барабанщик, бросив ассигнации в железную коробку, возле своих медных тарелок. – Вроде на днях мы ее играли. Хорошо, Коля слова помнил, я-то текстуху забыл напрочь.
– Ой, наверное, ее мой брат попросил, – я изобразила бурную радость, – он тут совсем недавно гулял. Мы от этой песни вдвоем тащимся.
– Не знаю, кто заказал, – зевнул барабанщик, – Никита бабки принес.
– Никита? – переспросила я. – В смысле, гость?
– Официант, – равнодушно пояснил музыкант. – Посетителям иногда лень по залу расхаживать, вот и отправляют халдея с купюрой.
– Понятно, – кивнула я.
– Ща мы «Траву у дома» забацаем, – деловито доложил барабанщик, – третий столик оплатил, а потом твою жесть.
– Спасибо, – поблагодарила я, отошла в глубь зала и остановила хорошенькую девушку с подносом, заставленным грязной посудой.
– Простите, где можно найти Никиту?
– Он тут, – устало ответила официантка.
Я стала озираться.
– Где? Не вижу!
– Может, на кухне? – предположила девушка. – Сейчас придет.
Я села за пустой столик и оперлась на него локтями.
Шли минуты, а Никита не появлялся. Зато около меня притормозил рыжеволосый юноша и вежливо сказал:
– Извините, этот столик временно не обслуживается. Вас не затруднит пересесть к окну? Если не хотите, я накрою вам тут, но прежде спрошу разрешения у метра. У нас за каждым официантом закреплены определенные места.
– Все в порядке, – остановила я заботливого паренька, – я не хочу ни есть, ни пить, жду Никиту.
– Он здесь, – кивнул рыжий, – я его минут десять назад видел.
– Где? – обрадовалась я.
Официант замялся.
– На заднем дворе, возле служебного входа. Он такой бледный был, прямо синий. Я его спросил: «Тебе плохо?» А Никитка ответил: «Баба толкнула, а потом голова от духоты и дыма закружилась, выйду на воздух».
Я встала.
– Спасибо. А как пройти к служебной двери?
– По коридору, мимо пищеблока, до самого конца, – пояснил собеседник.
Я поторопилась в указанном направлении, толкнула железную створку, увидела небольшой заасфальтированный дворик, железные мусорные баки и темную фигуру, сидящую прямо в грязи.
– Никита, вам плохо? – крикнула я и бросилась к официанту.
Парень не отвечал, его голова безвольно висела, глаза были полузакрыты. Я попыталась поднять юношу, но потерпела неудачу и кинулась назад в ресторан.
Через час приехавшая «Скорая» забрала Никиту.
– Что с ним? – попыталась я выяснить у врача.
– Гипертонический криз, – с легким сомнением сообщил доктор.
– Никита по возрасту студент! – воскликнула я.
– И что? – нахмурился врач.
– Разве у молодых бывают резкие скачки давления? – поразилась я.
Терапевт поправил сползшие на кончик носа очки.
– Женщина! Нынешнее юное поколение насквозь гнилое. Остеохондроз с пяти лет. Камни в желчном пузыре у первоклассников, в третьем классе они уже сердечники, в пятом – инвалиды. А все почему? Курят, пьют энергетические напитки, по клубам носятся!
– Петр Сергеевич, можно ехать, – крикнул шофер.
Доктор нырнул в микроавтобус, и машина, надсадно завывая сиреной, унеслась прочь.
– Он на Никиту напраслину возвел, – запоздало возмутился рыжий официант, молча наблюдавший, как я беседовала с эскулапом.
– Тебя как зовут? – поинтересовалась я.
– Федор, – ответил парень.
– Вы с Никитой дружите?
– Общаемся. Он учится на кинооператора, – быстро заговорил Федор, – а вечером тут пашет. Стипендия маленькая, родители помогать не могут, надо самому крутиться. Никита не курит, не колется, энергетики не глушит, он положительный! Врач полную чушь нес.