Горячие точки на сердце
Шрифт:
Разговор задел ее за живое. Она, рассердившись, произнесла:
— Сами не понимаете?
— Нет.
— А на вид вроде умные мужики. Он же что сказал, оратор ваш? Что девушки, мол, в домах энтих будут бесплатно.
— Ну да.
— Да разве это справедливо!?
— Вот оно что, — протянул пышноусый. — Идея справедливости, это неплохо. — Всякий труд должен быть оплачен. Согласен с этим тезисом, Сергеич?
— Труд в СССР — дело чести.
— А также славы, доблести и геройства.
— Ты из казачек будешь? — спросил Завитушный. Он решил вести свою игру, чтобы определить наконец, где он мог видеть эту разбитную бабенку.
— А как вы узнали?
— Глаз — алмаз.
— Тебе, девушка, какая платформа больше нравится? — спросил первый.
…Неужели туфли на платформе сходу хочет подарить? Круто!
— Сейчас больше высокие носят… — она застенчиво затеребила бахрому платочка. — Но можно и на низкой, такие сейчас в универмаг выбросили…
— Ты не поняла. Чья позиция тебе больше по душе — Владимира Семенова или Станислава Дерева?
— Кто из них двоих тебе больше нравится?
Она опустила глаза и, ковыряя носком туфли землю, честно ответила:
— Оба.
— Надо выбрать.
— А если нравится и тот, и другой?
Матейченков понял, что и она ведет с ними хитрую игру, и решил ее немного продолжить:
— Так не бывает.
— Бывает, господа-товарищи, — убежденно произнесла молодая женщина. — еще как бывает!
Не выдержав серьезного тона, она расхохоталась. На них начали оглядываться стоявшие рядом.
— Попробуем с другой стороны, — подмигнул генерал. — Ты за кого голосовала в первом туре? За Дерева или за Семенова?
— Да не голосила я! — Она стыдливо прикрыла платком рот. — Голосить ужасть как не люблю. Уж так, бывало, достанется, а я ни-ни — голоса не подаю.
— Терпишь, значит?
— Терплю.
— Бог терпел, и нам велел.
— Вот что, красавица, — серьезно сказал Матейченков. — Будешь валять дурака — пошлем тебя куда подальше.
— Поняла, — быстро произнесла она, слишком хорошо зная, что происходит, когда мужик выходит из терпения.
— То-то.
— Ребята, а вы приезжие? — спросила женщина, переходя на серьезный тон.
— Допустим.
— А я сразу догадалася, — затараторила молодка.
— Как?
— И по одежке, и по говору. Акаете вы по-московски, — пояснила она, осмелев.
— И что дальше?
— Может, вам остановиться негде?
— Во время остановиться — всегда проблема.
— Гостинице нынче такие дорогие — ужасть.
— Справедливо.
— Ты что, в гостинице жила?
— Не, в гостях была… — Поняв, что сболтнула лишнего, она быстро перевела разговор: — А то могу к себе пригласить.
— Обоих?
— Место найдется.
— Одна живешь?
— Одна.
— А что за жилье?
— Домик у меня свой… Только хозяйство не держу, некогда. И садочек свой, все путем. Айда, что ли, ко мне? — для убедительности она приложила обе руки к полной груди.
— Прямо сейчас?
— А что эту галиматью слушать? — пренебрежительно махнула она рукой. — Все равно ничего путного не скажут.
— Вот он, глас народа.
Завитушный строго спросил:
— Дом-то большой?
— Места всем хватит.
— А если тесно будет?
— Ежели что — у меня и сарай большой, — блеснула она глазами. — Так что разберемся, мужики.
— А что возьмешь за постой? — поинтересовался Матейченков.
— Ничего.
— Это как?
— Ни копейки.
— Нам повезло, Сергей Сергеевич! — с пафосом произнес генерал. — В наш век чистогана встретить такой альтруизм — величайшее счастье. Ты не находишь?
— Нахожу.
— Ладно вам, мужики. Айдате.
— Так не годится, — покачал головой Матейченков. — мы не можем обижать женщину, тем более одинокую.
— Так чего вам надо?
— Уточнить диспозицию. Что входит в наши функции?
Она деловито произнесла:
— Ну, по мужицкому делу немного пособите.
— Это как?
Она стрельнула бойкими глазенками:
— А то сами не знаете!
— Представь — не знаю, — сказал Завитушный.
— Ну, там дровишек на зиму напилить да нарубить, ишо плетень подправить, покосился, как дед старый.
— Все?
— Ну, и прочее по хозяйству.
Матейченков уточнил:
— Что входит в понятие «прочее»?
Она промолчала, только слегка покраснела.
— Вот что, девушка, — строго произнес Завитушный. — Почесали язык — и хватит. Ступай отсюда подальше, чтоб тебя не было видно.
— Я вам мешаю?
— Мешаешь.
— Я вам ничего плохого не сделала…
— Еще чего не хватало. Если бы сделала — был бы другой с тобой разговор.
— Я от чистого сердца…
— Иди своей дорогой.
— Свободная площадь…
— И не оглядывайся. И запомни: мы с товарищем а-бо-ни-ро-ва-ны, понятно?
Разобиженная в своих лучших чувствах молодая женщина отодвинулась от них бочком и вскоре затерялась в толпе.
…Она пробиралась прочь, возмущенная, не обращая внимания на расталкиваемых и их обидные реплики. Даже рот забыла закрыть от возмущения.
Почему они так с ней обошлись? Что плохого она сделала? Она к ним со всей душой, а они… Все мужики — свиньи, правильно девки говорят. А может, они…
Она даже приостановилась от внезапной мысли. Какое там слово сказал ей мужик на прощанье? Мы, говорит, або… або… А может, это слово означает, что они оба… Тьфу, и подумать противно!..