Горячие точки на сердце
Шрифт:
Между тем, надо было действовать, время шло. На чердак, видимо, идти бессмысленно, женщины с немигающим взглядом там нет. Немного поразмыслив, Завитушный решил, что для очистки совести чердачное помещение все-таки стоит осмотреть, благо это идеальная позиция для снайпера, выискивающего внизу свою жертву.
Но как попасть туда? Попросить ключ у домоуправа, или в ЖЭК обратиться? А что он скажет, зачем ему ключ? Найти то, не знаю что? Документ свой показать? Но это вызовет только еще большее подозрение. Еще милиционера позовут, чего доброго. Да и вообще эта идея с домоуправом или ЖЭКом
Черт возьми, да он сам вырвет с корнем этот проклятый замок!..
Бывший генерал армии Владимир Семенов ничего не любил пускать на самотек.
Он и к собственным выборам готовился по всем канонам военного искусства, которое постиг в армии. Сюда входит многое: и глубокая, стратегическая разведка в тылу противника, и внедрение агентуры в расположение неприятеля, и сбор необходимой информации о тайных намерениях оппонента. А для начала — рекогносцировка на местности.
Мало того. Прежде чем приступить к активным предвыборным действиям, Владимир Семенов счел не лишним убедиться, что его, кроме собственного, поддерживают и народы соседних кавказских республик — Ичкерии и Дагестана.
Об авторитете Владимира Семенова во всем северокавказском регионе красноречиво говорит хотя бы следующий факт. Несколько лет назад был создан постоянно действующий Конгресс кавказских народов. В числе прочих, на одном из специальных заседаний этого Конгресса была выдвинута идея — создать собственные межкавказские вооруженные силы, которые помогали бы улаживать могущие возникнуть межнациональные конфликты.
Когда возник вопрос — на кого возложить командование этими силами, все делегаты единогласно решили, что самая достойная кандидатура — это генерал армии Владимир Семенов.
Имелись в распоряжении Ивана Матейченкова и более интересные сведения, подтвердить либо опровергнуть которые, правда, не удалось. Конгресс, внешне довольно непритязательный, обладал, оказывается, немалыми возможностями и пользовался поддержкой народов закавказских республик. Мало того, его поддерживала, и не только морально, заграница, вынашивая далеко идущие планы, которым, правда, не суждено было пока сбыться.
Вот этот самый конгресс, по непроверенным сведениям, и финансировал в значительной части предвыборную кампанию Владимира Семенова, потому что значительных денег у него, как у другого кандидата — того же промышленника Станислава Дерева, не было.
Самое парадоксальное, однако, состояло в другом: Семенов в роли президента КЧР больше всех остальных кандидатов устраивал Москву. Матейченков подолгу — и не один раз — обсуждал этот вопрос с Сергеем Степашиным и Александром Волошиным, участвовали в таких обсуждениях и другие крупные правительственные чиновники.
Общий вывод был таков: приход к власти на выборах черкеса Станислава Дерева может привести к обострению межнациональных отношений в республике, и даже к ее расколу.
Между прочим, свою лепту в это мнение внес и сам Станислав Дерев, который неоднократно, и не только в узком кругу друзей, но и публично, на митингах, высказывался за создание Великой Черкесии.
Нужно ли говорить, что на этом фоне кандидат в президенты Владимир Семенов смотрелся весьма выгодно: он пользовался полной поддержкой русских, живущих в республике, не говоря уж о карачаевцах, но главное — в отличие от другого претендента — был предсказуем в своих действиях и лоялен по отношению к Москве.
В данном случае Москва вела себя последовательно.
В ходе предвыборной кампании она с самого начала оказывала бывшему главкому постоянную и серьезную поддержку.
Генерал Матейченков ясно себе представлял существо этой помощи: это были не деньги, не прямая и поэтому малоэффективная «лобовая» агитация, а нечто гораздо более эффективное — так называемые предвыборные технологии, которые хранились пуще военной тайны.
Будучи умело использованы, такие технологии зачастую имеют неотразимый эффект.
Все, казалось бы, шло как нужно Москве, но после первого тура, где генерал Семенов получил неоспоримый перевес, избирательная машина дала неожиданный и непредсказуемый сбой: сторонники Станислава Дерева — а их в республике было тоже немало — принялись оспаривать результаты выборов, ссылаясь на многочисленные нарушения в их ходе…Сразу возникли осложнения.
Чтобы попытаться как-то стабилизировать обстановку и охладить разгоревшиеся страсти, в республику, как мы помним, приехали на короткий срок и. о. премьера федерального правительства Сергей Степашин и глава кремлевской администрации Александр Волошин. По их инициативе, поддержанной полномочным представителем президента России в республике Иваном Матейченковым, на период «межвластия» было создано временное правительство, которое возглавил председатель Народного собрания Игорь Иванов. (Между прочим, прозвище «Керенский» так и прилипло к нему).
Но, увы, временное правительство, как и предполагал Иван Матейченков, оказалось анемичным и мертворожденным. И вся тяжесть по поддержанию стабильности в кипящей как котел республике легла на плечи опять-таки полпреда РФ.
Завитушный осмотрел ненавистный замок, висящий на чердачной двери, зачем-то даже понюхал его, затем изо всех сил крутанул… и замок остался в его руке! Оказывается, он уже был скручен каким-то его предшественником, и тот затем повесил его камуфляжным образом на железных дужках. Кто это мог быть? Да кто угодно. Например, парочка, срочно жаждущая любовного уединения…
Сергей открыл дверь и, стараясь на всякий случай ступать бесшумно, вошел на чердак.
Воздух здесь ты душный и затхлый, явно застоявшийся. Остро пахло мышами и какой-то кислятиной.
Глаза постепенно привыкли к темноте, которую едва разбавлял свет из далекого слухового окошка.
Через несколько шагов он уперся в кучу какого-то тряпья и остатков мебели. Вспомнилось — совсем некстати — как министр внутренних дел республики — между прочим, большой хохмач — говоря о том, что милицейские рапорты часто составляются с ненужными канцеляризмами и суконным языком — процитировал такой пример из протокола: «Когда мы вошли к нему в комнату, он сидел на остатках своей мебели, и увидя нас, нецензурно удивился». Зал рассмеялся, а Завитушный подумал, что наверно министр сам придумал такой сногсшибательный пример.