Горячие точки на сердце
Шрифт:
— Ничего сложного, справитесь без меня. А мне обеспечь сейчас же машину к черному ходу.
— Есть.
— Ты поедешь со мной, — кивнул генерал Завитушному.
— Куда?
— В центризбирком.
В это утро Елена проснулась на рассвете. Отчего так весело на душе? Ах, сегодня наконец-то наступил день «икс», как она его про себя называла. Цель найдена и ее местопребывание зафиксировано, огневая позиция выбрана, снайперская винтовка находится на месте, запрятанная под тряпье. С водителем оговорено, где он будет ее ждать.
Выполнив почетный заказ, она спокойно, не спеша спустится на лифте вниз, пересечет улицу, сядет в машину — и поминай как звали! Да, а как звали-то, в самом деле? То ли госпожа Рукайтис, то ли мадам Дрожжина (фу, какая мерзкая фамилия!) Между прочим, милицейский патруль останавливал ее в городе всего один раз, и ее документы не вызвали никаких подозрений. Это добавляло еще больше уверенности в благополучном исходе сегодняшней акции.
Елена тщательно вымылась в ручье, напилась чаю и, попрощавшись шейхом, села в машину.
Подойдя к открытому окну, шейх наклонился и произнес:
— Желаю удачи, Элен!
— К черту, — процедила она сквозь зубы, и машина двинулась в столицу, как надеялась Елена, в последний раз.
Забегая несколько вперед, скажем, что надеждам ее суждено было сбыться, но не в том ключе, как она надеялась…
Прибыв в Черкесск, Рукайтис-Дрожжина оставила машину, настрого запретив водителю куда бы то ни было отлучаться, и первым делом отправилась на митинг, еще издали слегка возбужденная его будоражащим шумом.
Интересующий ее объект она обнаружила сразу. Рядом с усатым находился его то ли помощник, то ли телохранитель. «Храни, храни его тело, чучмек несчастный, — подумала она. — Скоро ты потащишь его на торжественные похороны». Мельком вспомнила встречу и застольный разговор в шашлычной: этот нацмен оказался довольно интересным собеседником…
Затем Елена пристально посмотрела на слуховое окошко высокого дома, в надежде, что никто снайперского гнездышка на чердаке не обнаружил, а винтовка там была спрятана надежно.
Через несколько минут она выбралась из толпы и легкой походкой направилась к дому, мысленно повторяя код парадной двери.
Никто на женщину не обратил внимания. Правда, когда она пробиралась в толпе, кто-то больно наступил ей на ногу, и она выругалась на чистейшем русском языке, правда, с каким-то непонятным акцентом.
Сжимая в руке увесистую гантель, Завитушный двинулся в сторону слухового окошка.
Фигура у слухового окошка лежала, не шевелясь, и он подумал было, что это вовсе не человек, а куча хлама.
Решил окликнуть, но поостерегся. В пути задел кем-то оставленную пустую бутылку, она упала. Услышав легкий шум, фигура шевельнулась. Теперь сомнений не было — это она, «белокурая бестия», как ему пришло в голову ее назвать.
Она лежала у слухового окошка, выставив в него винтовку — без сомнения, снайперскую — и медленно наводила ее на цель. На какую именно — у Завитушного сомнений не оставалось. Замысел был отменный — подстрелить полпреда в толпе, как говорится, «при народе в хороводе». Кто там разберет, чем и откуда был произвелен выстрел?..
— Не стреляй, сволочь!.. — изо всех сил крикнул Завитушный.
Фигура дернулась. Голова ее повернулась и, Завитушный мог бы поклясться, он увидел, как глаза сверкнули.
— Это ты!.. — хрипло произнесла она. — Любитель шашлыков.
Он велел:
— Брось ружье.
— Какой дьявол принес тебя сюда? — произнесла женщина, не слушая Завитушного, который появился как призрак.
— Брось, и я гарантирую тебе жизнь.
— Ишь ты, гарант выискался.
— Я сообщу о явке с повинной, и суд учтет это.
Она рассмеялась смехом, который был больше похож на рыдание.
— Знаю я ваш суд! Суд ментовский, комуняцкий, самый справедливый в мире. Так, что ли?
Сергей подошел к ней ближе, она села, с ненавистью глядя на него:
— Сам о себе подумай. Сам сюда забрался, сам себе подписал смертный приговор!.. — каждое ее слово дышало ненавистью.
Следя за каждым ее движением, Сергей сделал еще шаг.
— Не подходи! — в истерике закричала она.
— Дура, жизнь свою пожалей.
— Жалельщик… — прошипела Элен-Елена, и вдруг молниеносным движением повернула винтовку и направила ее на Завитушного, как учили в афганском стрелковом лагере.
Сергей швырнул в нее гантель и бросился на пол, услышав, как пуля вжикнула возле самого виска.
Девушка перестала шевелиться. Подозревая «военную хитрость», Сергей двинул рукой — снайперша не шевельнулась. Он встал и приблизился к ней. Гантель угодила в висок.
Молодая женщина была мертва.
По требованию генерала Матейченкова был срочно созван центральный избирательный комитет республики.
В обстановке хаоса, который воцарился в городе, членов избиркома удалось собрать с большим трудом, да и то далеко не всех.
Председатель комитета уступил свое место Матейченкову, который вел собрание.
— Подождем еще? — спросил он.
Председатель покачал головой:
— Думаю, больше не будет.
— Тогда начнем.
Он поднялся:
— Товарищи, я объявляю чрезвычайное заседание. В городе, как вы знаете, угрожающее положение.