Горячий доктор

Грей Р. С.

Когда заканчиваю, Кендра хвалит мою технику, положив руку мне на плечо, пока я снимаю перчатки и бросаю их в мусорное ведро.

— Обычно доктор Рассел разборчив в швах. Ты сделала хорошую работу.

Я наполовину смеюсь, наполовину хрюкаю.

— Да? А как насчет всего остального?

Она смеется.

— Давай просто скажем, хорошо, что все закончилось, правда?

В комнате отдыха я ем одна, как неудачник. У меня есть нетронутая упаковка кренделей и яблоко. Пытаюсь проглотить бутерброд, но мой рот

слишком сухой. Мое тело использовало все мои запасы жидкости для выработки слез. Каждый укус — борьба. Единственное, что хочу — это бросить этот дурацкий бутерброд в стену, или еще лучше — на голову доктора Рассела.

— Вот она! — кричит кто-то с дверного проёма, я поднимаю взгляд и вижу группу хирургических помощников, заходящих в комнату отдыха. Мы всегда обедаем вместе. Они — мои друзья с работы, люди, которые смеялись, когда я рисовала дьявольские рога доктору Расселу.

— Ты пережила свой первый день! — говорит Эрика, подняв два больших пальца вверх.

Прежде чем могу возразить, она и все остальные занимают место вокруг моего стола. Они думают, что это праздник, хотя на самом деле — это жалкая вечеринка. Если бы играл проигрыватель, я бы поцарапала его.

— Да, и не переживу другого, — говорю я, мрачная и обречённая.

— Ой, да ладно, не будь драматичной! — говорит Мэган, пихая меня в плечо. Мэган и Эрика работают в отделе дерматологии, помогая своим врачам с биопсией родинки и лазерной эпиляцией. Они обе свежи и бодры, и чаще всего уходят с больницы в три часа дня. На прошлой неделе Мэган сказала мне, что она хорошо отдохнула. Я больше ненавижу их, чем они нравятся мне.

— Мы приглашаем тебя сегодня вечером выпить и отметить! — объявляет Эрика, словно дело уже решено.

— Нет, — я качаю головой. — На самом деле у меня нет настроения, не после утра, которое у меня было.

— Ну, давай! Все не может быть настолько плохо. Ты знала, что доктор Рассел будет жестоким, но кто может с ним справиться, так это ты...

Я взметнула рукой, показав универсальный знак: «Заткнись, черт возьми», но затем замечаю Патрицию в дверях, осматривающую комнату. Она никогда не ест тут, она ест за своим рабочим столом, листая журналы о вязании. Я знаю это, потому что тщательно за ней слежу. Очень важно быть на хорошем счету у Патриции.

Когда она видит меня на другом конце комнаты, кивает и направляется прямо ко мне.

Я представляю, что она скажет. Скорее всего, доктор Рассел дал ей записку, которую сказал прочитать перед всей комнатой отдыха. Да, там говорится, вы некомпетентны и одно сплошное разочарование.

Я отодвигаю свой бутерброд и закрываю глаза.

— Я везде тебя искала, — говорит Патриция, фыркая и недовольно дыша.

Потом громкий шлепок. Я быстро открываю глаза и понимаю, это был звук бежевой папки, ударяющейся об стол напротив меня.

— Это для операции

доктора Рассела в среду.

Я издаю горький, грустный смех, потом пытаюсь отдать ей обратно.

— Ох, мне не нужно это.

Она не берет ее.

— Я знаю, доктор Лопез не заставлял изучать дела пациентов, но доктор Рассел настаивает, чтобы его хирургические помощники знали о его случаях так же хорошо, как и он.

Она не правильно понимает.

— Дело не в этом. Просто я не думаю, что буду в его команде в эту среду.

Ее мудрые, серые глаза оценивающе на меня смотрят поверх оправы ее очков. Ясное дело, она думает, что я слетела с катушек.

— Ну, именно он попросил меня передать это тебе. Если ты планируешь уйти, уходи, но предупреди его заранее, чтобы он мог договориться о помощи у ординатора в среду.

Мой рот открыт, словно ловушка для мух.

ЧТО?

— Он дал это дело только сейчас?

Она медленно кивает.

— Это дело?

— Да.

— После операции?

— Да.

— Сейчас? И он сказал, передать это мне? Бэйли Дженнингс?

Она тянется вперед и ударяет меня по лбу.

— Да. А сейчас прекрати задавать глупые вопросы.

Затем она разворачивается и выходит из комнаты отдыха, что-то бормоча себе под нос.

Мои коллеги смотрят на меня в шоке.

Эрика вздымает руками.

— ВИДИШЬ! ТЫ СДЕЛАЛА ЭТО!

Мэган хлопает.

— Это хорошая причина для празднования! Сегодня вечером напитки с меня!

Я так потрясена, что даже не хватает ума отказаться.

Неудивительно, что Джози кричит в трубку, когда я звоню, сказать ей, что выйду с друзьями и буду дома немного позже обычного.

— Что ты наденешь? — раздаётся ее голос на всю раздевалку. Люди стреляют в меня странными взглядами.

— Ээ... — Я смотрю вниз на одежду, которую носила на работе этим утром. — Ничего особенного. Та черная блузка, которую ты ненавидишь.

Она стонет.

— Только, пожалуйста, не застегивай ее до самой шеи. Или клянусь богом...

— Не буду, господи. — Я быстро расстёгиваю две верхние пуговицы, радуясь, что она не видит меня через телефон. — Ты думаешь, я до такой степени неудачница?

— И джинсы?

— Те, которые ты купила с помощью моей кредитной карты без моего разрешения.

— Ох, слава богу. Обувь?

— Тенниски, — позорно шепчу я, — с толстыми шерстяными носками.

Она глубоко вздыхает.

— Почему ты упорно саботируешь себя?

Я смотрю вниз и хлопаю своими пятками вместе, как Дороти.

— Они удобны.

— Помимо этого они противны. Я сожгу их, когда ты вернешься домой.

— Эй! Они не так уж и плохи. И тебе лучше спать, когда я вернусь домой. Это может быть поздно.

Она продолжает, игнорируя меня:

— Твои волосы заколоты в хвост, да?