Горячий лед
Шрифт:
— Понял. Потом, может, сходим куда-нибудь?
— Классно, — воскликнул Гордеев. — Сходим! Я вот в кино давно собирался, да компании не было подходящей. Приглашаешь?
— Ага, — мрачно ответил Вадим и скрылся за дверью подъезда.
— Ну и ехидна ты, Гордеев, — рассмеялась Лена.
— Я же сказал, что буду защищать твою честь.
— Жалко. У него чувства. В отличие от некоторых…
— Чувства! — передразнил Бирюкову Юрий. — Ну, и иди тогда с ним куда хочешь.
— Обиделся, да? Обиделся? Гордеев, опять ревнуешь, что ли? — удивилась Лена.
— Да ну тебя, — Юрий направился к подъезду, Бирюкова поспешила за ним.
Они поднялись на лифте на последний этаж и начали обход квартир. Жильцы, недовольные визитом незнакомцев, были менее словоохотливы, чем старушки у подъезда, хамили, грубили, не хотели разговаривать. Ничего нового Лена с Гордеевым не узнали. Только еще несколько раз выслушали леденящую душу историю о жуткой оргии в квартире Горе-лина. Молодые люди спустились до первого этажа с нулевым результатом.
— Ну вот, никто ничего не видел, никто ничего не знает, — расстроилась Лена.
— Я тут подумал, — сказал Юрий. — Может, ничего здесь и не было. Мы ведь не знаем, когда похитители оставили машину. Может, они на ней отвезли Соболева, куда им надо, а потом, уже утром, кто-то один пригнал сюда тачку, тихо, не привлекая внимания, вышел и был таков?
— Не думаю, везти заложника на ворованной машине — это верх безумия. Может, автомобиль уже в розыск объявили. Они же не идиоты, чтобы так рисковать.
— Пожалуй, ты права, — согласился Гордеев.
В этот момент у Лены зазвонил телефон.
— Да, да, слушаю. Очень хорошо. Какая квартира? Семьдесят третья? Сейчас идем.
— Кто это?
— Вадик звонит, говорит, нашел какую-то бабку, которая что-то знает.
— О боже, избавь меня на сегодня от общения с агрессивными бабушками? Ты уверена, что она нам в сотый раз не расскажет про подлого Пашку Горе-лина? — запричитал Юрий.
— Ох, не уверена, — вздохнула Бирюкова.
Дверь в семьдесят третьей квартире открыла хрестоматийная старушка с картинки из детской сказки. Маленькая, сухонькая, в цветастом платке, в мягких вязаных тапочках.
— Проходите, миленькие. Проходите на кухню. Чаек там у меня.
Гордеев с Леной прошли вслед за хозяйкой. На кухне уже сидел Вадим, с аппетитом уплетая пирожки и запивая их чаем. Увидев коллег, он приподнялся со стула и кивнул головой:
— Вот, Тамара Поликарповна. Говорит, что видела ночью каких-то людей.
— Ну-у, милок, какой же ночью! — возразила хозяйка. — Это уж полпятого утра было, я проснулась давно, даже успела тесто замесить.
— Ну хорошо, Тамара Поликарповна, расскажите моим друзьям все еще раз, — попросил Вадим;
— Ну вот я и говорю, — начала старушка. — Да вы садитесь, садитесь. Как знала, что гости будут сегодня, пирогов напекла. Угощайтесь.
Гордеев с Леной присели и с удовольствием взяли по горячему пирожку.
— Проснулась, значит, я утром. Встала, чаю попила, тесто замесила, вышла на балкон птичек послушать. Они летом рано просыпаются, начинают песенки петь. Вот вышла я, гляжу, а тут машина какая-то подъехала, а из нее — трое, и что-то тяжелое сзади вытаскивают и ругаются между собой. Тюк-то этот тащат из машины, а он возьми да упади на землю, прямо из машины вывалился, и показалось мне, что зашевелился. Ну, они его подняли живехонько и к другой машине потащили, да прям в багажник кинули. Кинули, повскакивали сами в машину-то и ну бежать.
— А что за машина была, расскажите, — попросил Юрий.
— А машина-то большая такая, красивая. Серебряная.
— Ну, какая большая? Как выглядела? — настаивал Юрий.
— Такая, как «УАЗики» наши, только красивая.
— Джип, что ли?
— Ну, может, и джип, а только большая очень.
— Да-а, серебристый джип, сколько их таких по Москве разъезжает… — разочарованно протянул Гордеев. — Знать бы хоть марку.
— Я сейчас, — вскочил вдруг с места Вадим и бросился в прихожую.
— Ты куда? — закричала Лена вслед.
— Сейчас вернусь.
Через пять минут Вадик явился, держа в руках какой-то журнал.
— Вот, — с гордостью показал он. — «Все о внедорожниках». Бабуль, может, посмотрим картинки?
— Посмотрим, милок, чего не посмотреть. — Тамара Поликарповна с интересом углубилась в рассматривание фотографий.
— Вот, вот такой, — воскликнула она, пролистав несколько страниц. — Такой, только серебряный тот был, так и пыхал.
— Вы уверены? — спросил Вадим.
— А чё ж я, совсем в маразме, что ли? Уверена, конечно, — возмутилась старушка. — У меня память, знаешь, какая! И еще он шиворот-навыворот.
— Как это? — опешил Вадик.
— Ну, у всех машин руль где? Там, где водитель сидит, а у этого там, где пассажир. Говорю же, шиворот-навыворот, чего тут непонятного?
— Отлично! Серебристый «лексус» с правым рулем! — воскликнул Вадик, довольный собой и собственной находчивостью.
Лена взглянула на него с благодарностью, Гордеев с ревностью.
— Тамара Поликарповна, а куда поехала машина, когда выехала со двора, вы не обратили внимания? — обратился к хозяйке Юрий.
— А как же, вон туда, к Рублевке, и поехала, — ответила старушка.
— Спасибо вам, — поблагодарили молодые люди хозяйку и направились к выходу.
— Вы пирожков-то возьмите с собой. Я напекла, а есть-то некому. Возьмите, я ведь одна совсем живу, некого пирожками кормить, а печь люблю, — говорила Тамара Поликарповна, заворачивая гостинцы в кухонное вафельное полотенце.