Горящая колесница
Шрифт:
— Что-то не пойму… — обратился он к жене.
— Конечно, тебе этого не понять.
— Не мужская логика — вы это хотите сказать? — предположил Хомма, но Икуми и тут покачала головой:
— Нет, совсем не то. У мужчин ведь своё — меряются карьерой, доходом. Это только Тамоцу о таком не думает.
Парень надулся:
— Почему это?
Женщина улыбнулась и ласково коснулась ладонью его руки:
— Не сердись. Я вовсе не хотела сказать, что Тамоцу-тян у нас глупый или простоватый.
—
— Да нет же! Ведь Тамоцу-тян счастливчик.
— Счастливчик? — переспросил Хомма.
Икуми кивнула:
— Ну конечно! Он же с детства машины любил, очень-очень любил, и техникум сам выбрал. А у отца как раз своя мастерская — тоже ведь повезло! Да и сам Тамоцу — мастер золотые руки…
— Ну, это не просто далось… — Было очевидно, что молодой человек совсем не возражает против того, что его называют мастером.
— Вот именно! Ты немало для этого постарался. Но ведь если от старания пришёл успех, значит, у тебя талант был к этому. Если нет природного дарования, то старайся не старайся — ничего не выйдет. А Тамоцу-тян с детских лет выбрал любимое дело и к тому же имел подходящие способности. Разве это не счастье?
Хомме подумалось, что хоть и не очень складно, но Икуми говорила от души.
— По правде говоря, я мечтал о большем размахе, где-нибудь в крупной фирме стать механиком…
— Поступить в «Мазду», а может, и на гоночные в «Ле Ман»? — засмеялась молодая женщина.
— Ну да. Но мастерская… Она ведь перейдёт ко мне. Поэтому с мечтой пришлось расстаться.
Икуми ничего не говорила, только улыбалась.
Тамоцу, конечно, не прав. Как же он ошибается! Но Хомме было по душе тактичное молчание Икуми, не пытавшейся переубедить мужа. Она простовата, не такая уж красавица, наверняка не блистала успехами в школе, но всё-таки очень умная женщина. Она трезво смотрит на жизнь.
— А почему Сёко Сэкинэ уехала в Токио? Вы как думаете? — спросил Хомма.
Тут Тамоцу и Икуми переглянулись, и после этого Икуми опустила глаза и взялась за палочки: мол, про своих знакомых пусть муж сам рассказывает.
— Надо есть, пока не остыло. Что-то я проголодалась.
— Ты же ужинала!
— Так то я ужинала для ребёночка. — С невозмутимым видом она потянулась к керамической миске с тушёными овощами.
Хомма заглянул в лицо Тамоцу:
— Не знаете ли вы, как складывалась её жизнь после окончания школы, когда она начала работать?
Молодой человек закусил обветренную нижнюю губу:
— А разве всё это имеет отношение к поискам Сии-тян?
— Думаю, что да. Мне хотелось бы как можно более внимательно присмотреться: что за человек была Сёко, что побуждало её
— И можно будет узнать, что за женщина присвоила себе её имя? — Спрашивая это, Тамоцу краем глаза взглянул на жену. — Я ей рассказал всё, что услышал от вас, господин Хомма. Она скорей меня соображает…
На губах Икуми мелькнула едва заметная гримаска удовлетворения. Тамоцу протянул руку к её сумочке:
— Мы вот тут захватили… Правда, есть только школьная. Отец мой снимал, рядом с нашим домом.
Он достал из сумки фотографию. Наконец-то фото Сёко Сэкинэ лежало перед Хоммой.
Стоит в форменной матроске, в руке держит чёрный круглый футляр — видимо, свёрнутый в трубку диплом об окончании школы. Лицо серьёзное, смотрит прямо в объектив. Глаза удлинённой формы, маленький аккуратный носик. Волосы, довольно длинные, спадают свободной волной. Выглядит стройной, но едва доходящая до колен юбка позволяет догадаться, что ноги кривоваты, буквой «х».
Лицо приятное. Но вот настолько ли, чтобы под слоем косметики она превратилась в красавицу? Фотография старая, поэтому сказать трудно, но, во всяком случае, это не та броская красота, которой отмечено лицо поддельной Сёко.
— Я всего два или три раза встречал её в городе после отъезда в Токио. Ну, ещё на похоронах. Волосы она всегда носила одной и той же длины. А на похоронах была рыжая и с химической завивкой. Сказала, что перекрашиваться не хватило времени. Яркая, разговаривала громко — как будто настоящая Сии-тян запряталась куда-то внутрь. А то, что снаружи, просто показное.
Хомма мысленно подретушировал изображение в соответствии с описанием Тамоцу. «Просто показное»?
— А вы знали, что одно время у Сёко были большие неприятности, что её осаждали кредиторы?
Супруги кивнули. Икуми сказала:
— Я узнала от Тамоцу, когда мы стали встречаться.
— А я давно знал. Наши с Сёко матери ходили делать завивку к одной и той же парикмахерше, поэтому я и знал. Тётушке вроде бы даже полицию приходилось вызывать, так допекали — я и сказал, чтобы ко мне обращалась, если опять придут сборщики долгов.
— Тётушка — это мать Сёко?
— Ну да. Я ведь её хорошо знал.
— Говорят, что даже после того, как Сёко переехала в Токио и стала работать, всё равно летом и на Новый год обязательно приезжала. Это верно?
Тамоцу помолчал в раздумье:
— Ну, как вам сказать… Были, пожалуй, годы, когда она и не приезжала.
— А встречи одноклассников у вас бывают?
— Бывают, но в выпускном классе средней школы мы с Сёко были в параллельных.
— Вот как…