Горят как розы былые раны
Шрифт:
– Сохраните мои подсолнечники… Не забывайте поливать их время от времени…
Предположив, что ослышался, Поль внимательно посмотрел в глаза Винсенту. В них светилась одному ему знакомая улыбка. Ван Гог улыбался так всегда, когда собирался нанести на полотно совершенно лишний, по мнению Гогена, мазок. Всякий раз его глаза теплели, когда он собирался прокрутить меж пальцев кисть. Поль Гоген почти месяц учился прокручивать кисть так же, отправляя Ван Гога за свежими овощами и оставаясь в комнате в одиночестве. Ван Гог выбирал свежие овощи, Гоген в это время, забыв об очередном полотне, крутил кисть. У обоих ничего не получалось.
Шагнув к комиссару и посматривая
– Мое присутствие рядом с ним в этот момент может вызвать новое потрясение. На самом деле мы не очень расположены друг к другу, комиссар… Короче, скоро приедет его брат, а мне позвольте отбыть.
Став невольным свидетелем разговора Гогена с Ван Гогом, комиссар коротко кивнул.
– Комиссар, вы слышали, что сказал Винсент насчет «Подсолнечников»?
– Я слышал, но не вполне понимаю, о чем речь.
– Речь об этой картине, – и Гоген указал рукой на стену комнаты. – Я хочу забрать эти двенадцать подсолнечников немедленно.
Деланье долго и внимательно смотрел на Гогена. Он смотрел молча и пристально. А после того, как тот открыл прибитую к стене коробку, вынул оттуда деньги, отсчитал половину и сунул себе в карман, перестал его замечать. Поль Гоген ушел из дома. Под мышкой он нес «Подсолнечники» Ван Гога – ту самую картину, которую Винсент писал в тот момент, когда Гоген писал портрет Винсента.
Это была последняя встреча двух великих художников. Никогда более они не увидят друг друга.
Винсент остался в Арле один. Лежал на замаранной кровью кровати и вспоминал собаку, что видел вчера. Ему показалось, что собака следит за ним. Он даже имя ей дал – Собака.
Ван Гог посмотрел в угол опустевшей комнаты. Оттуда, поджав хвост, бросилось к выходу серое животное.
«Она следит», – понял Винсент и почувствовал озноб в груди…
Глава III
Мобильный телефон коротко звякнул и задрожал. Голландец вынул его из кармана рубашки и поднес к лицу.
«КРИП» – светилось на экране.
Это означало, что его ждут в Комитете.
Он появился на месте через час. Новый жилой комплекс «Академдом» на юго-западе Москвы блистал комфортом. Двести квартир в высотном доме – проще познакомиться с кем-то из австралийцев по почте, чем с жильцом из соседнего подъезда. В подъездах круглосуточная охрана, но и они не знали, чей покой стерегут.
Новые вместительные лифты. Камеры видеонаблюдения. Стеклопакеты. Кондиционеры. Красивый панорамный вид по обе стороны дома. В квартире – два санузла, ванна, душевая кабина с парогенератором. Бойлер. Паркет «массив» и плитка с подогревом. Импортные обои. Встроенные шкафы-купе. Обустроенная таким образом недвижимость мгновенно очаровывала.
Разместить в этом доме организацию с новейшим оборудованием оказалось просто. Через подставных лиц, которых попробуй теперь найди, если бы кто-то попытался это сделать, КРИП оформил покупку пяти трехкомнатных квартир. По одной в каждом подъезде на семнадцатом этаже и по две – на восемнадцатом, над первыми тремя. Потом из «трешек» стоимостью в полтора миллиона долларов каждая были удалены четыре санузла, три ванные и три душевые кабины с парогенераторами. Невидимый снаружи коридор соединял все три квартиры, и никому даже в голову не приходило, что двенадцать человек, входящих в первый, второй и третий подъезды, – не собственники элитного жилья, а сотрудники самой засекреченной в стране организации.
В распоряжении КРИП находились шесть автомобилей, за каждым
Подмигнув вахтеру по имени Жора и обменявшись с ним рукопожатием, Голландец вошел в лифт. Когда Комитет «вселялся», среди различных моделей поведения с жильцами и охраной сотрудники выбрали одну, не самую приятную для соседей. Первым делом члены КРИП рассорились со всеми, кто живет рядом. «Хозяев» каждой из пяти квартир остальные жильцы ненавидели и на Новый год в гости не звали. Это устраивало, поскольку исключало необходимость приглашать кого-то к себе. Считалось, что в каждой квартире проживала семейная пара. Итого – шестеро. Еще шесть человек считались жильцами двух двухкомнатных квартир на восемнадцатом этаже, и от них соседи тоже старались держаться подальше.
Таким образом, КРИП занимал площадь в семьсот квадратных метров и имел два этажа. На нижнем располагались офисы экспертов, на верхнем – офис президента КРИП и лаборатория.
Поднявшись на семнадцатый этаж, Голландец даже не повернулся на «здравствуйте» соседки с мопсом на руках и отпер дверь.
– Хам, – услышал он, запираясь изнутри.
Прихожая была единственным помещением, которое в каждой из пяти квартир напоминало семейное гнездышко – натяжной потолок легкомысленного цвета, шкаф-прихожая, коврик. Это все, что мог охватить взор людской, брошенный со стороны лестничной площадки. На этом домашняя обстановка заканчивалась. Голландец распахнул дверь из прихожей и оказался внутри огромного помещения, разделенного стеклянными перегородками. Напоминающий соты офис экспертов КРИП кипел от неутомимой работы сотрудников. Обычно там находилось не более пяти-шести человек, которые были заняты обработкой информации или подготовкой документов. Президент, невысокого роста, тучный, с обвислыми щеками мужчина пятидесяти восьми лет, всегда был у себя с половины девятого утра до шести часов вечера. Когда того требовала необходимость, он приезжал в «Академдом» в любое время суток и иногда даже жил в Комитете по нескольку дней. Наверху для него была оборудована спальня для отдыха. Точно такая же находилась и этажом ниже, для экспертов, которые были уже не в силах добраться до дома.
Кивая всем, кого встречал на пути, Голландец добрался до своего «офиса» и опустился в кресло. «Ирисы» – они не должны были всплыть даже в виде шутки для других сотрудников этой организации.
– Голландец, хай-фай! – приветствовала его Клара. Лучшего специалиста по маринистам Голландец не знал. – Бегом к боссу, тебя ищут.
– А что случилось?
– Яйцо Фаберже ищут.
– В офисе?
Она рассмеялась и показала пальцем наверх. Ее это не касалось.
– Босс рвет и мечет. Яйцо у какой-то дивы из Одинцова увели.
– Для подобных проблем они, яйца, и создавались.
Он поднялся по лестнице и вошел в зал с двумя десятками стульев.
– Голландец, мы вас заждались. – Президент снял очки и принялся тщательно протирать стекла чистым носовым платком.
– Виноват.
Уже давно президент был прооперирован в клинике Федорова, уже давно лишился обременительной необходимости носить в кармане футляр, видел хорошо, но привычки у сильных натур сильнее самих натур. Чтобы чувствовать себя уверенно, он заказал очки со стеклами без диоптрий.