Горят как розы былые раны
Шрифт:
– Он живет с твоей матерью. Ну и потом он тяжелее меня килограммов на тридцать.
Дома она долго молчала, переживая воспоминания о посещении материнского дома.
– Ложись спать, милая, – сказал Голландец, когда закончилась очередная серия бесконечного сериала. – Я немного поработаю за компьютером.
Ничего не сказав, Соня ушла.
А он уселся перед экраном и долго и старательно читал почту. С десяток писем пришло из КРИП, он ответил на них немедленно. Потом перешел на другой почтовый ящик, вынул из стола флешку и настучал в сопроводительном письме некоему Чеширскому коту:
«Отправляю тебе видео без звука. Расскажи мне все об этом человеке. Деньги на счет я уже перечислил».
Дожидаясь ответа, Голландец еще раз просмотрел видео, на котором двигался и беззвучно разговаривал Евгений, бывший хозяин «Ирисов». Несколько раз он пропадал с экрана. Это происходило, когда он заходил за спину Голландцу. Прокрутив запись несколько раз, Голландец откинулся на спинку и стал ждать.
Человек, которому он отправил письмо и видеоотчет о своем пребывании в доме Евгения, работал на него третий год. Специалист, разбирающийся в мимике и жестах, состоял и в штате КРИП. Это был, наверное, лучший специалист. Иначе он вряд ли попал бы в Комитет. Но однажды этот специалист сказал Голландцу, что лучших не бывает. Просто он быстрее всех успевает «схватывать» и быстрее анализировать информацию. А дай возможность хорошему психологу, сказал специалист КРИП, времени вдосталь, разница между ним, лучшим, и хорошим психологом сотрется очень быстро. «Хорошего» Голландец нашел почти сразу. Он несколько лет скучал в НИИ имени Сербского. И уже два с половиной года, регулярно пополняя лицевой счет в отделении Сбербанка России за счет Голландца, этот Чеширский кот решал его проблемы.
Выключив свет, Голландец прошел из кабинета в дальнюю комнату и запер за собой дверь. Откинул с мольберта простыню. Сел напротив ирисов и набрал на трубке номер.
– Евгений Борисович, как украли «Ирисы»?
– Вы с ума сошли. Второй час ночи.
– Я думал, вы не можете ни спать, ни есть.
В трубке послышался протяжный вдох.
– Полотно возвращалось с экспертизы, от Гессингхорста. Мой курьер за рулем только утром заправил бак под завязку и по дороге вдруг обнаружил, что он пуст. Ничего не понимая, заехал на заправку и снова заправил бак. Через четверть часа вдруг увидел, что лампочка снова горит. Он остановился, посмотрел под днище, и в этот момент кто-то ударил его по голове, затащил бесчувственное тело в салон и закрыл. Когда курьер пришел в себя, он не обнаружил в салоне картины. Хотя она находилась в тайнике.
– Курьер украсть мог? – бросил Голландец.
– Исключено.
– Исключено в том смысле, что это он вам сказал, или в том смысле, что вы в этом убедились?
– Второе, разумеется.
– А Гессингхорст?
– Опять с ума сошли?
– Кто сошел? Я? Это я отправил Ван Гога на машине с одним водителем?
– У Якова Николаевича безупречная репутация.
– Я в курсе. Впрочем, это я так спросил, на всякий случай. Спокойной ночи.
Голландец сунул трубку в карман и отвел взгляд от «Ирисов».
Компьютер в кабинете тонко пискнул. Накинув простыню на мольберт, Голландец выключил свет и вышел из комнаты.
Это был ответ Чеширского кота. Не нужно было даже открывать приложение, резюме уместилось на одной странице.
«Он задумчив, растерян и подозрителен…»
«Еще бы. У него Ван Гога украли, а не Зулябина…»
«На исследование предоставлена видеозапись без звука. 46 мин. 12 сек. Обычное состояние оказавшегося в сложной жизненной ситуации человека, но настроение меняется очень часто от уравновешенного до агрессивного. Во время монолога часто моргает, а на щеках выступил румянец, который я не заметил в самом начале разговора. Зрачки меняют форму.
При исследовании видеозаписи установлено, что ваш собеседник правша. Однако во время разговора левая рука постоянно находится в движении. Правая рука, как более развитая, больше управляется сознанием. Левая, менее развитая и управляемая правым полушарием мозга, делает то, что хочет подсознание.
Выводы:
Исследуемый мужчина на протяжении всего разговора стремился всеми силами вас обмануть. Исключение составляет последняя треть разговора…»
«История перехода картины из рук в руки», – вспомнив разговор, догадался Голландец.
– Ну что ж, – пробормотал он, уничтожая письмо. – Я так и думал.
И пробежался пальцами по клавишам:
«Присутствуют ли на невербальном уровне признаки отклонения в психике этого человека?»
«Я не психиатр. Единственное, что привлекает внимание, – резкая смена настроения».
Голландец закрыл крышку ноутбука и откинулся на стуле.
Лебедев лгал. Почему? Скорее всего хотел спрятать за любовью к деду истинную причину тяги к картине. Она ему нужна. Он без нее не сможет дальше существовать. Не понимая, что за этим последует, Лебедев внутри себя ощущает единение с этим полотном. «Ирисы». Пятая, никому не известная картина Ван Гога на эту тему.
Картина, несущая безумие всем, у кого задержится в доме.
Голландец попытался представить, что может случиться, если Лебедев объявит о наличии у него этого полотна. Истинная стоимость работы Ван Гога не двадцать пять миллионов. Женечка солгал. Не меньше ста – заявили оба, и Жданов, и Гессингхорст. Едва работа будет представлена на экспертизу и Лебедев предъявит права на нее, первый, кто проявит интерес к полотну, будет музей Ван Гога в Амстердаме. В этом нет никаких сомнений. Восемьдесят-сто миллионов фунтов они найдут ради такого случая. И картина повиснет на стене музея, посещаемость которого уступает лишь метро. Евгений – человек молодой, импульсивный. Состояние, что есть у него, – дело ненадежное. Дед прихватил из Франции, уезжая с внуком, не только картину, но и драгоценности, которые потом были удачно пристроены. Голландец проверял, так и есть. В начале девяностых дед удачно вложил драгоценности в дело и организовал бизнес, передав затем его внуку. В ответ благодарный потомок спровадил деда в психиатрическую больницу. По делу передал, никаких претензий к Лебедеву быть не может. Дед и вправду спятил. Как спятили до него Колин Гапрен, тетка проститутки Рашель из Арля, дочь ее, внучка ее, дед и бабка Лебедева. А сейчас Евгений Борисович и сам на пороге психушки. Какой уж тут бизнес? Рано или поздно картину обнаружат и выставят на аукцион.
Кто еще касался этого полотна и как сложились их судьбы?
А как сложатся судьбы тех, кто посетит музей Ван Гога в Голландии и постоит у этой картины, любуясь плодом фантазии автора и безумием красок?..
Об одних уже ничего нельзя узнать наверняка, а вот дороги других можно будет проследить точно. Начнутся они от порога амстердамского музея и закончатся в домах для сумасшедших.
Тихий звук прокрался в уши Голландца. Послышалось?
Так в его квартире скрипит дверь балкона.
Послышалось или сквозняк? Что Соне делать на балконе в зале, если в спальне есть лоджия?
Голландец встал со стула и быстро отошел к стене. Комната, она же мастерская – единственное помещение в квартире, где горит свет. Мотыльки, дебилы и злодеи летят именно на него. Он двинулся вдоль стены и встал так, чтобы открываемая дверь закрыла его. Иллюзия пустующей комнаты имеет одно странное свойство. Когда тебе нужно кого-то найти и это связано с опасностью, ты входишь в помещение, готовый ко всему. Но когда находишь в помещении не объект поиска, а пустоту, мгновенно расслабляешься. Длится это всего несколько мгновений. Для кого-то они – шанс к спасению, для кого-то – последние в жизни.