Горят как розы былые раны
Шрифт:
– Вы не понимаете. Совершено убийство, – капитан и сам уже понял, что с этим гражданином не нужно усердствовать.
– Да мне наплевать на ваше убийство. Хотите квартиру осмотреть – пойдем. В спальню, я сказал, не пущу.
– Почему у вас пластырь на лбу? – спросил капитан, закончив осмотр, на результаты которого и не рассчитывал.
– Производственная травма.
– Что это значит?
– Это значит, что я уронил на себя вот этот мольберт.
Капитан отступил на шаг назад и спросил:
– Можно
– Запросто.
Сняв простыню, Голландец швырнул ее на диван.
– Ирисы? – уже другим голосом произнес милиционер.
– Они.
– Красиво. Как у Ван Гога.
– Я художник. Иногда делаю копии под заказ, – стараясь подыграть миролюбивому тону капитана, сообщил Голландец.
– И сколько такая стоит?
– Какая?
– Ну, вот эта, предположим?
– Ну, миллионов сто долларов.
Оба рассмеялись.
В прихожей они стали почти друзьями.
– У меня друг был, рисовал потрясающе, – говорил капитан. – Две картины мне подарил, потом сгорел на пожаре вместе со своими художествами. Да, дела. – Перехватив поудобнее папку, он добавил: – А я, знаете, картины люблю. Когда есть свободное время, тащу жену в галерею. Но она ничего не понимает… А я могу часами сидеть в кресле дома и смотреть. Странный случай для мента, правда?
– Хотите, подарю?
– Что? – капитан похлопал ресницами.
– Ирисы.
– В смысле, как – подарю?..
– Пойдемте, – и Голландец, взяв капитана за локоть, снова повел его в мастерскую.
Там он закрепил кнопками холст на подрамнике и, прикинув, какая из рам на стене подойдет по размеру, вынул из нее натюрморт. Закрепил «Ирисы» в раме клинышками и снова установил на мольберт.
– Ваша.
Произнеся: «Вот это подарок», – капитан осторожно взялся за раму и вытянул руки перед собой.
– Не знаю, как и благодарить…
– Подругу разбудить?
– Не надо.
– Подождите! – Голландец усмехнулся. – Вы что, сейчас ее забрать решили?
– Конечно!
– Но у вас же работа?
– Не беспокойтесь, я прямо сейчас отнесу картину домой. Такие подарки не часто случаются.
– А труп как же?
– А что труп? Он теперь никуда не уйдет.
«Конечно. Это я понимаю».
– Учтите, капитан. Если вы ее повредите, считайте, что рану нанесли мне.
Гость горячо заверил, что этого не случится. Выпроводив его за порог, Голландец бросился в мастерскую и стал метаться по комнате в поисках вещей. Натянул джинсы, вдел руки в рукава майки, вынул из халата бумажник убитого, сунул в карман и с ключами в зубах вышел на площадку.
«Подъезд кишит сыщиками. Если остановят, попрошу позвать капитана. Скажу, что картина мне дорога и что решил лично довезти до дома».
Но его не остановили. Спустившись на лифте на подземную парковку, он открыл дверь своего «Фокуса» и вывел машину на улицу. Стоять
«Неужели он не сел в машину?»
Но когда седан проезжал мимо, Голландец успел разглядеть внутри крысиный профиль. Капитан уезжал с места преступления, и не было сомнений, что картина при нем.
Держась чуть поодаль, но не настолько, чтобы потерять машину из виду, Голландец вслед за «Мерседесом» доехал до улицы Костикова. Милицейская машина остановилась, остановился и «Форд». Капитан вышел из машины без картины. Но ему ее тут же подали из салона. Держа ее, как солдат ребенка, – неумело-осторожно, капитан без фуражки добрался до второго подъезда дома и открыл замок двери магнитным ключом.
Голландец вскочил на крыльцо и придержал ее за мгновение до щелчка.
Торопиться не нужно. Пусть он поднимется на лифте. Некоторое время капитан стоял на площадке первого этажа, покашливая и переступая с ноги на ногу, выдавая свое возбуждение и удовольствие.
«Ну, поехали?»
Лифт дернул тросы и стал подниматься.
Голландец, чьи легкие от рождения не знали табака, перепрыгивал через несколько ступеней и всякий раз останавливался, когда кабина приближалась к этажу. Не хватало ему встретиться с капитаном в подъезде его дома.
Вскоре лифт громыхнул и замер.
Голландец, успевший добежать до пятого этажа, быстро соскользнул вниз, к мусоропроводу.
Капитан возился с ключами у квартиры, которую хорошо было видно из-за шахты.
«Пятьдесят девятая».
Это все, что ему было нужно. Когда закрылась дверь, Голландец спустился вниз по лестнице и вышел на улицу. «Мерседес» стоял на прежнем месте, у входа, заехав правыми колесами на тротуар, чтобы не мешать движению. Осталось дождаться возвращения капитана, чтобы убедиться, что картины с ним нет.
Через пять минут тот вышел на улицу.
Голландец вывернул руль, развернул «Форд» и поехал к дому.
По дороге распахнул бумажник, заглянуть в который дома не имел возможности. Водительские права дали ему о владельце ту необходимую информацию, которая и была нужна. Фамилия, имя, отчество. Для сотрудника Комитета это не просто данные. Это исчерпывающая информация. Оставалось дождаться утра. Он мог бы заскочить в Комитет и сейчас, но ему не хотелось демонстрировать своим появлением, что в эту ночь он не спал. В эту ночь он, заспанный, впускал в дом милицию. В доме случилась какая-то полная ерунда. Кто-то вставил нож в грудь мужику и выбросил из окна. В этой стране стало страшно жить.