Горят как розы былые раны
Шрифт:
Проходя мимо своего «офиса», Голландец бросил рюкзак на кресло, включил компьютер и направился к Густаву.
– Когда сгниет лодка?
Этим вопросом он приветствовал Густава уже два года. И каждый раз тот отвечал:
– Пока реставратором в Историческом Густав – не дождетесь.
– Что слышно нового о яйце?
– Абсолютно ничего. – Густав снял очки и откинулся в кресле. – Я просмотрел генеалогические древа Черкасовых и Пимановых и не увидел ничего.
– Кто такие Пимановы?
– Это родственники
Когда Густав не мог подобрать антоним какого-то понятия, он с присущей всем интеллигентам непосредственностью употреблял различные модификации слова «иное».
Голландец присел на его стол, открыл баночку с монпансье, попробовал угостить Густава. Попытка оказалась неудачной. Тот терпеть не мог сладкое. Но еще больше не терпел, когда над его ухом что-то сосали.
– Мне тут в голову мысль одна пришла, дружок, – постучал леденцом по зубам Голландец и незаметно сглотнул долгожданную слюну. – У Черкасовой есть проблемы?
Густав взялся за край стола и развернул кресло в сторону эксперта.
– В каком смысле – проблемы?
Хмыкнув, Голландец и ноги тоже положил на стол Густава.
– В каком смысле? Ну, разумеется, не в ином. Открой в голове словарь Ожегова. Слово «проблемы» там квартируется по соседству со словами «придурок» и «полудурок».
– И что?
– Нет, лодка точно скоро сгниет.
– Не трогай мою лодку! Это единственная вечная вещь в Москве!
– Черкасова, если я правильно понял на совещании, бизнесвумен. А в Москве, где из вечного только твоя долбаная в прямом смысле слова лодка, бизнесвумен без проблем может быть только в двух случаях. Если она жена мэра Москвы или если она мэр Москвы. Могут у женщины быть проблемы или нет, признавайся!
– Могут.
– А если могут, то думай.
Голландец медленно сполз со стола и через минуту уже сидел за столом, стуча пальцами по клавиатуре.
«Черкасова, форма предприятия».
База данных налоговой инспекции по городу Москве беспристрастно выдала:
«ЗАО «Инвестстрой».
– Да, – пробормотал Голландец. – Заниматься в городе-герое инвестстроем при бывшей первой леди, занимавшейся инвест… – чтоб ему провалиться – строем, а теперь и при нынешней, это, я вам скажу… За это городу и присвоили героя…
«На предприятии введена форма управления – арбитражное управление».
– Вот оно как… Да мы культурно ликвидируемся?..
Он посмотрел в потолок, улыбнулся и закрыл базу данных. Открыл информационную
«Улица Костикова, дом… квартира…»
Его друг капитан жил с женой и двумя детьми жены от первого брака. Несмотря на то, что в этой семье он пребывал уже больше семи лет, усыновлять чужих детей мужчина, кажется, и не собирался. Оно и правильно. Малые чужие детки – малые бедки. Большие чужие детки – большие твои бедки.
«А где у нас биологический папа?..»
Шумно выдохнув через ноздри, Голландец откинулся в кресле с тем же скрипом, что и несколько минут назад Густав. Вытащил из кармана коробку леденцов и нащупал в слипшейся массе один.
– Ну, надо же…
Информация на экране монитора почти кричала, что первый муж нынешней жены капитана отбывает восьмой год из срока, назначенного ему Саратовским областным судом за хищение предметов, имеющих высокую ценность. А всего-то срока было едва ли не сорок сороков. Четырнадцать лет.
– Саратовским?.. – Голландец наморщил лоб. – Какой предмет в Саратове можно украсть, чтобы тебе размотали катушку как за двойное убийство?..
Он встал, положил локти на стеклянную перегородку офиса и принялся бесцельно разглядывать огромное, заставленное техникой пространство. Потом вернулся за стол и забил в поисковик общей информационной программы Комитета: «Саратов, хищение предметов высокой ценности…»
«От текущего года вычитаем восемь, итого – две тысячи второй. Учитывая срок наказания, предположим, что следствие длилось год. Получается, две тысячи первый».
Он добавил «2010» и вбил клавишу пальцем в пластмассовый корпус.
Некоторое время Голландец, найдя искомое по первой же ссылке, смотрел на экран, как ортодокс на многоженство. А потом вдруг рассмеялся смехом, который можно было назвать хохотом, если бы он прозвучал вслух.
Ай да умница! Ай, молодца!..
– Что там? – прозвучал в тишине зала голос Густава. – Что там стряслось?
– Ничего особенного, Робинзон Крузо. Налоговая сообщает, что Черкасова в долгах как в шелках. Ты займешься, наконец, чужими яйцами?
Возмущенный «Саратовский вестник» за январь две тысячи первого года информировал свою целевую аудиторию, что за все время существования города Саратова в нем были похищены только два предмета, имевших культурную ценность. Это якорь и Мишка Кот. Первый принадлежал пароходу «Волгарь», на который в 1904 году взошел испить кофию Николай Второй с цесаревичем Алексеем, но из-за сильной качки, не испивши, вернулся на берег. А второй рулил бандой, потрошившей мошну саратовских олигархов в девятнадцатом. Якорь похитили из музея сборщики металлолома в прошлом году. Похитили и сдали в пункт приема. А Мишку Кота похитил саратовский мент Ваня Свитнев. Похитил и сдал революционному суду.