Гошка-волчонок
Шрифт:
– Нет, Егор, нельзя. Мы ведь их исследуем, кормим определённой пищей, следим за тем, как её состав влияет на функции организма, на особенности их поведения и многое другое. Сейчас из-за изменений климата меняется кормовая база животных, а значит, и условия их жизни. Иначе говоря, исчезает обычная еда, а к новой они не привыкли. Это может привести даже к исчезновению многих видов зверей и птиц, и мы должны знать, как уберечь их. Если ты будешь давать им неизвестный корм, может нарушиться система исследования. А вот помогать нашим сотрудникам их кормить – это можно. У нас здесь летом всегда бывают дети сотрудников.
– Волка! – выдохнул Гошка. – А можно, я придумаю ему имя?
– Это не волк, а волчица. И имя у неё есть: Донна. Тоня придумала, и мы все согласились. Донна – аристократка. Ведёт себя так, будто Институт благородных девиц в дореволюционном Петербурге окончила. На еду не набрасывается, как все остальные, ест аккуратно, вокруг миски ничего не раскидывает. Спокойна. Процедуры, анализы переносит терпеливо. Не любит, когда её разглядывают, уходит в дом. Удивительно, что от тебя она не ушла. Видимо, ты ей чем-то приглянулся. Поспишь после обеда?
– Не-е, я же не маленький. Я к волку, то есть к волчице побегу, я ей обещал.
– Я тоже не маленький, но посплю. Встал рано и вечером дома с новыми данными ещё поработаю. А ты беги. Сейчас Василий дежурит у хищников. Когда он будет кормить Донну, можешь помочь. Скажешь ему, что я разрешил. Ну, пока.
Волчицы в вольере не было. Гошка сел на песок у клетки и стал ждать. Солнце палило вовсю, но с озера тянул прохладный ветерок, и жару можно было терпеть. Но вот волчица появилась из своего домика и легла посреди вольера, где уже была тень.
– Вот я и пришёл, – радостно объявил Гошка. – Как обещал. Я буду помогать вас кормить. А когда у вас обед? Я уже пообедал.
Уши её были повёрнуты в сторону Гошки, но смотрела она в другую сторону. Гошка понимал, что она его слушает, но всё равно огорчился. Вдруг из-за угла, куда смотрела волчица, появился молодой мужик с тележкой, на которой горкой стояли миски с едой. «Василий», – понял Гошка и побежал к нему. В клетках царило нетерпение, звери собирались у сетки, суетились, прыгали, кричали, но волчица всё так же спокойно и достойно лежала в своём вольере, хотя она, наверное, как и все, хотела есть.
«Действительно Донна», – подумал Гошка и закричал:
– Дядя Василий, можно, я буду вам помогать, мне дед разрешил!
Василий уже стоял возле вольера соболей. Он поднял голову, оценивающе поглядел на Гошку, почесал в затылке, подумал и сказал Гошке:
– Вытащи ящик, достань пустые миски, поставь в ящик эти, с едой и чистой водой. Грязные оставь возле клетки, на обратном пути заберу. Ящик задвинь и беги ко мне. Я пока дам еду следующим постояльцам. Так и накормим всех, будет вдвое быстрее. Немалая помощь.
– А волчице Донне можно, я сам дам поесть?
Василий с интересом посмотрел на Гошку:
– Что, парень, выделил её для себя из всех?
Гошка смутился:
– Она будто понимает, что я говорю.
– Вот и мне иногда кажется, что она понимает куда больше, чем полагается зверю. Даже волку, хотя они очень умны. Ну что ж, достойный выбор.
Когда Гошка менял волчице миски, она встала, подошла к сетке и снова посмотрела ему в глаза.
– Ешь, – сказал Гошка, – это, наверное, вкусно.
Волчица опустила голову и стала осторожно брать куски чем-то посыпанного мяса, глотала и время от времени поглядывала на Гошку. Василий с удивлением смотрел на неё.
– Надо же, – сказал он. – Ест при тебе. Обычно она дожидается, когда раздатчик уйдёт, и только тогда начинает есть. Если кто во время еды подойдёт, клыки показывает или просто уходит. А тебе доверяет. Что-то она в тебе нашла. Ну вот, всего две клетки остались, их обитателей я сам обслужу, а ты возле неё посиди, если хочешь.
Гошка благодарно кивнул ему.
Гошка ещё долго сидел возле волчицы и рассказывал о своих делах. Про Наташку, с которой он дружит, хотя она и воображала, но, в общем, хорошая девчонка. Про Федьку-гада, который сам хочет дружить с Наташкой и грозится надавать Гошке, но всё никак не решается, потому что Гошка стал ходить на самбо. Про нытика Юрика, который любит менять какую-нибудь дрянь на хорошую, полезную вещь и начинает ныть: «Давай поменяемся, ну, давай, ну, пожалуйста…» Так надоест, что поменяешься, лишь бы он отстал… Про математичку, которая выгнала Гошку из класса ни за что. Сосед по парте, Виталик, уронил соплю на парту, а тут училка идёт. Виталька испугался и поскорее шлёп на соплю тетрадку с контрольной, а училка как раз эти тетрадки и собирала, взяла Виталькину, а за ней сопля тянется. Она вытаращила глаза и как закричит: «Это что такое?» А Виталька: «Ва… Ва… Это само…» Тут Гошка стал так хохотать, что даже слёзы потекли. Училка кричит: «Прекрати сейчас же!» А Гошка не может. Она и выгнала его и приказала привести родителей. Папа грозно спросил: «Что натворил?!» Гошка рассказал, а папа ка-а-к захохочет и тоже не может остановиться. А когда успокоился, сказал, что этот случай хорошо бы запостить в интернете в «Одноклассниках». И попросил, чтобы в школу сходила мама, а то он и там начнёт хохотать, не удержится…
За ужином дед спросил:
– Василий сказал, что Донна к тебе очень расположилась. Даже есть при тебе стала. Нас всех она только терпит. Как тебе это удалось?
– Не знаю, деда. Я как её утром увидел, так она мне сразу очень понравилась, и я стал с ней разговаривать. А она слушала. И после обеда разговаривал, а она слушала. А почему – не знаю.
– А давай-ка поставим маленький эксперимент. После ужина ты подойдёшь к её клетке, а я встану в сторонке и под ветром, так, чтобы она меня не видела и унюхать не могла. Если она опять станет тебя слушать, я через какое-то время подойду, и посмотрим, как она себя поведёт.
Когда Гошка подошёл к клетке, волчицы в ней не было. Гошка сел возле сетки, стал ждать. Минуты через две волчица появилась из своего дома, подошла к сетке и села напротив его.
– Добрый вечер, – поздоровался Гошка. – Хочешь, я расскажу, как мы с папой ходили в цирк. Там были дрессированные звери. Ой, они такое делали…
Гошка рассказывал, волчица слушала. Вдруг она отвела глаза, встала и пошла в свой дом. Гошка оглянулся – за его спиной стоял дед. Обычно прищуренные его глаза были широко открыты.