Господа гусары, молчать!
Шрифт:
Она вздохнула, выбила пальцем ноги пробку из ванны, сняла очки – все вокруг сразу расплылось, совсем как тогда. Подцепила со стойки душ и сказала – как в микрофон:
– Весь вечер на арене Алена Туманова и ее верный друг – дрессированный удав Барсик.
А потом включила воду, отрегулировала напор и направила упругие струи между разведенных ног, туда, где прятались в легкой пене набухшие от возбуждения губы. От этих теплых колючих прикосновений по всему телу бежали длинные огненные искорки, как алые завитки по тлеющей бумаге. Держа душ одной рукой, второй она разводила губы, легко касалась клитора, который
И тут открылась дверь.
Задвижки у них на двери не было – мол, от кого закрываться-то. Когда Алена забиралась в ванну, матери дома не было. И когда только пришла? Прокралась, как мышь. И ведь приспичило ей что-то, не могла подождать.
Она сидела в ванне, недвусмысленно зажав душ между коленями, а мать стояла в дверном проеме и молча смотрела на нее.
Хорошо, что я не вижу ее лица, подумала Алена.
– Ну что ж, тоже вариант. Все лучше, чем таскаться с кем попадя. Не залетишь и заразу не подцепишь.
Алена зажмурилась, говоря про себя такое, что вряд ли рискнула бы повторить вслух. Открылась дверца шкафчика над раковиной, закрылась. Хлопнула дверь.
– Ну что, Барсик, спалили нас? – пробормотала она, вешая душ на место. – И почему я не захотела ехать в Будапешт? Идиотка!
4.
Стас разогревался у станка – все как у больших: батман, плие и прочая фигня. А ведь не подвернул бы ногу перед экзаменом в Вагановку, кто знает, где и что сейчас бы танцевал. Может, в Мариинке. Почему нет? Данные-то были ого-го, упертости тоже не занимать.
Так, об этом не думать. Если нечем голову занять, подумай лучше, чем удивить Светика в следующий раз. Она так и требовала: удиви меня. За три года в каком только виде он ее не трахал, от банального сантехника и пожарного до римского патриция и инопланетянина. Весь ассортимент косплейного салона проката перебрал. Рёхнутая баба, конечно, но забавная, чего уж там.
Постоянных клиенток у Стаса было десятка три. С кем-то встречались чаще, с кем-то всего несколько раз в год, по особым случаям. Иногда старые передавали его – из рук в руки! – новым. Стоил он – во всяком случае, в последние года три – дорого. Очень дорого. Но никто не возражал. Лакшери есть лакшери. Работал Стас как своего рода ИП, ни под кем не ходил. Разумеется, владелец клуба скоро узнал о его маленькой халтурке и намекнул, что умные люди делятся – и живут долго и счастливо. Стас не возражал: себе дороже.
А началось все с Инны Тумановой, раздери ее. Самая обыкновенная озабоченная самка, наглая и бесстыжая. Приехала в клуб – Стас тогда, можно сказать, первые шаги делал на поприще разоблачения… то есть раздевания. Посмотрела, жадно блестя глазами, заказала приват. А потом вместе с купюрами за резинку стрингов подсунула записку с номером телефона и одним словом: «дорого». Жирно подчеркнутым и с тремя восклицательными знаками. Интим с клиентками в клубе был категорически под запретом, выкуп не практиковался, а вот что ты делаешь за периметром – никого не волновало.
Муму
Да, Инна сразу поняла, что он ничего толком не умеет. Бесцеремонно подсказывала, что, как, куда и с какой интенсивностью. Ну, где-то да, спасибо ей за это, научила. Но была еще одна причина, по которой Стас не спешил с ней распрощаться, хотя бесила она его капитально. Особенно после той истории с Аленой. Было в этом что-то от первой за день выручки, от купюры, которой мелкие рыночные торговцы обмахивают свой товар – на удачу. Как ни странно, Стас был суеверен. Казалось: расплюйся он с Инной – и все пойдет прахом. Она – его талисман.
Закончив с разминкой, Стас занялся растяжкой, потом начал прокатывать перед зеркалом новые комбинации и связки. Просто раздеться под музыку? Да ни фига. Подать себя так, чтобы каждая напряженная мышца, каждый блик света на коже играли на возбуждение. Чтобы музыка заводила, а за глазами тянулись руки – потрогать. Чтобы ноздри раздувались – втянуть острый чувственный запах. Чтобы язык хотел слизнуть соленую испарину, блестящую в приглушенном свете. Чтобы все било ниже пояса. Как там? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Чтобы старая клюшка, у которой в трусах все плесенью заросло, посмотрев на него, помчалась домой со всех ног и запрыгнула на своего скучного облезлого мужа, как молодая кобылка. Или купила молодого мальчика – это уж ее личное дело.
Диссонансом врезался в музыку телефонный звонок. «Карпов», - высветилось на экране.
– Привет, - Стас выключил музыкальный центр и сел на пол, положив ноги на стул: приучили с детства. Ноги – рабочий инструмент, их надо беречь и давать отдых при любой возможности.
– Стас, просьба есть, - даже не поздоровавшись, разлетелся Иван.
Вот почему он не любил встречаться со старыми знакомыми. Начинается с «как дела, как живешь», а заканчивается тем, «что из-под тебя можно поиметь».
– Ну?
– Помнишь, мы на Загородном зависли? Когда встретились?
– И что?
– Одноклассница твоя. Официантка. Ты к ней еще подходил.
– Карп, ты можешь по-человечески? – Стас встретился в зеркале взглядом со своим отражением: твою мать, как все достало, уж ты-то понимаешь?
– Можешь меня с ней познакомить?
– Чего? – весело изумился Стас. – А самому что, религия не позволяет? Да и на фига она тебе сдалась? У вас там девок мало?
– Наши девки все мясо-костные. А у этой попа.
– Ну да, - вынужден был согласиться Стас. – Попа там хороша. Так руки и тянутся. Делов-то. Пришел в клуб и познакомился. Я-то тебе зачем? Или ты знакомиться разучился? На моей-то памяти у тебя это ловко получалось.
– Хотелось бы наверняка. С гарантией.
– Ну борзоты тебе не занимать. Кто ж гарантию даст, что не пошлет в пеший эротур? Может, у нее есть кто-то, откуда я знаю. Или ты ей не глянешься.
– Есть идея, но вот как раз и нужна твоя помощь. Ты-то ведь с ней все-таки знаком.