Господин 3. Госпожа
Шрифт:
Сегодня я ясно и чётко почувствовала отношение старших жён к себе. Они якобы поздравляли меня со свадьбой, но при этом одна чуть не сломала мне плечо, обнимая, а другая шепнула на ухо: "дрянь", — и ещё что-то, чего я, к счастью, не поняла. Мне ведь нельзя волноваться.
Мой господин стал намного сдержаннее в постели, что даже немного огорчает меня, но он очень бережёт своего нового отпрыска — кажется, уже любит его больше, чем я. Это так мило…
ЕВА
Я пропустила несколько записей, в которых Беата описывала свою беременную жизнь в доме мужа: мелкие конфликты со старшими жёнами, знакомства с другими родственниками — и остановилась на интересовавшей меня дате.
16 апреля 1969г
Сегодня у меня родился
Но я не представляю лучшего зрелища, чем мой косматый медведь с нашим маленьким медвежонком на руках! Халиб родился настоящим богатырём — 3,5 кг, 56 см, и орал на всю больницу так, что уши закладывало. Крепыш и красавец — так сказал мне доктор, который принял моего первого ребёнка. И я, кажется, действительно люблю его. Не доктора, а сына, конечно. Мой родной малыш…
ЕВА
У меня тоже заслезились глаза, прямо как у Джадира, от представления этой душещипательной сцены. Мой любимый супруг был когда-то новорождённым младенцем. Жданым, любимым. И сейчас ничего не изменилось. Я так жду его, так жду…
Глава 38.
Дело шло всё быстрее: я стала узнавать многие слова и фразы на польском — но меня всё больше охватывало нетерпение. Беата писала в дневник нечасто, однако я всё равно пролистывала страницу за страницей, словно ища чего-то. И нашла.
13 сентября 1974г
Меня с утра одолевают предвестники и, как назло, рядом нет ни мужа, ни Фании. Он в отъезде, а она сама на сносях, уехала к родителям. Время рожать, по словам доктора, — только через пару недель, но мне так больно…
Я не выдержала, открыла дверь, чтобы позвать на помощь и увидела Рустама. Смотрит на меня так странно, будто ждёт чего-то. Попросила его вызвать доктора — он куда-то убежал. Надеюсь, вызовет…
Пот течёт градом, а в глазах мутнеет…
умоляла со слезами уже саму старшую жену вызвать скорую. Она обругала меня и замахала руками. Непонятно, вызовет или нет, а у меня больше сил нет терпеть…
Это были последние строки. Она написала их накануне своей смерти. Смерти, в которой поучаствовал и Рустам, и его мать. Сердце моё сжалось от сострадания к бедной Беате, которую просто оставили умирать, а потом грудь залила холодная ярость. Я набрала на телефоне Дальхота. Зашипела в трубку:
— Я должна увидеть его! Мне нужно посмотреть этому мерзавцу в лицо!
— Слушаюсь, моя госпожа, — коротко ответил Дальхот и положил трубку.
А через несколько минут явился за мной лично. Мы миновали несколько коридоров, прошли на женскую половину и вскоре оказались в маленькой комнатке наподобие кладовки. Там находилось несколько мониторов, разделённых на кадры — съёмки с камер наблюдения. Один был развёрнут на весь экран — он показывал Рустама, сидящего в кресле и оживлённо жестикулирующего. Дальхот подал мне наушники, что лежали на столе, и я услышала, что говорил шурин:
— Эта дрянь заняла всё место в доме и сердце отца! Она, как чума, опутала его тело и ум — он попросту помешался, понимаешь? Не желал никого видеть, перестал посещать покои моей матери и другой жены, забыл, что у него есть от них дети! Ты даже представить себе не можешь, как мать его любила, как она переживала всё это…
— Почему она не жаловалась? — услышала я голос Зойры.
— Жаловалась, но он не обращал на это ни малейшего внимания. Говорю же, сошёл с ума! Отвечал ей, что, мол, если тебе что-то не нравится — уходи! Мать плакала ночами, я просто не мог на это смотреть.
У меня сжались кулаки. Повременить, значит, да? Негодяй..! Он оправдывает убийство!
— В общем, когда она умерла, нам показалось, что проблема решена, но эта коза оставила после себя потомство. Две полукровки, в которых внезапно сосредоточился весь мир отца. Особенно он любил Халиба, был буквально одержим младшим сыном. Всё ему позволял, во всём потакал. Отец так и не вернулся в спальню матери — сосредоточился на воспитании младших детей. Он постоянно ущемлял меня в правах, передавая Халибу то, что принадлежало по закону мне, уделяя ему больше внимания, заботы, любви. Я возненавидел младшего брата точно так же, как моя мать возненавидела эту белую шлюху, но не собирался мстить ему. Просто прервал общение, когда отец умер и перестал принуждать меня изображать родственные чувства. Но женитьбы Халиба на ещё одной белой шлюхе я терпеть не стал. Я сразу понял, что он в точности пошёл по стопам отца, и вот-вот развалит семью из-за своей низменной похоти. Я понял, что если не прервать этот порочный круг, всё кончится плохо для тебя, Айше и ваших детей, чья кровь чище, чем кровь моего брата. Я начал готовиться. Подбирать людей, проверять их, строить планы. Как раз мне в руки попал один очень перспективный белый юнец. Он подходил идеально: невозможно узнать, что он мой раб, у него потрясающие способности в плане бизнеса и наконец его не жалко пустить в расход, если что-то пойдёт не так.
Рустам принялся истерически смеяться и долго не мог успокоиться.
— Ты не поверишь, как глупо я просчитался! Но и согласись, какова вероятность, что он окажется бывшим женихом жены моего брата? Что они встретятся и сговорятся… Один к миллиону! А то и меньше. Конечно, я не такой идиот, чтобы поставить всё, что имею, на одну тёмную лошадку. Ещё два моих надёжных проверенных человека осуществляли аналогичную подрывную деятельность в конторе брата — и они меня не подвели. Как только отношения с Халибом зашли в тупик, я просто нажал "тревожную кнопку".
— Но зачем тебе Ева? — снова подала голос Зойра, которую не было видно на экране.
— Она мне нравится, — пожал плечами Рустам, будто объясняя что-то очевидное. — Я хочу эту женщину, оказалось, что я сильно недооценил её привлекательность. Не рассчитал силы. Впрочем, это ничему не мешает, даже наоборот. Я хотел, чтобы Халиб умер, хотел прервать таким образом порочный круг, но теперь понимаю, что мне намного приятнее будет отобрать у него самое дорогое, как он и его мать когда-то отняли у меня, и оставить жить с пониманием, что он ничего не может изменить. Что я тр*хаю его жену, и он, шайтан его раздери, ничего не может с этим поделать!
Я резко сбросила с себя наушники и встала из кресла. Грудь мою стянул стальной обруч, я была не в силах слушать это дальше.
— Не волнуйтесь, моя госпожа, — спокойно сказал Дальхот, положив тяжёлую руку мне на плечо, — это не просто злобная болтовня — это материалы для суда. Мы подсыпали Рустаму в напиток специальный препарат, развязывающий язык. Он говорит, а мы записываем.
Глава 39.
Вдруг взгляд Дальхота скользнул по экрану — и его лицо, до этого бывшее непроницаемым и неподвижным, отразило сильную тревогу — он бросился к монитору, нахмуренно вглядываясь в движущееся там изображение, а уже мгновение спустя резко развернулся и вылетел из кабинета, не сказав мне ни слова. Я тоже обратила своё внимание на экран и сразу поняла, что с Рустамом что-то не так. Он схватился правой рукой за грудь и содрогался всем своим грузным телом, не то кашляя, не то задыхаясь. Лицо его налилось кровью, глаза испуганно выпучились. Я ахнула и побежала вслед за Дальхотом.