Господин Чудо-Юдо
Шрифт:
– Могла не могла, а поступила. Ну-ка, Хрык, подай ошейничек.
При виде зрелища угодившей в собственную западню Задаки я ощутила некоторое удовлетворённое злорадство, а Мара Танн и вовсе развеселилась, хотя нас обеих ожидала участь ничем не лучше той, что центавриты уготовили нашим похитительницам.
Заполучив ошейник, Каш почесал свободной рукой в затылке и протянул:
– Как бы тебя обозвать попроще... тут ограниченное число букв вбить можно... Хрык, глянь, как они бабёнок своих подарочных обозвали.
Второй раз космические пираты обратили к нам взоры, отчего я инстинктивно вжала голову в плечи. Тот,
– Чудик и Стерва, – скучным голосом прочитал Хрык.
Каш снова загоготал.
– Понятно, у них тут личные кликухи. А у нас тоже воображеньице имеется... Так, значит, ты, бывшая правая рука, будешь Краснухой. А ты, наркоманка, будешь Нариком, – и он старательно вбил в ошейники новые данные, после чего грубо защелкнул рабские девайсы на шеях сопротивляющихся космозонок.
Впрочем, по-настоящему отчаянно отбивалась только Муй Задаки, а ее приятельница Ядхе Цин скорее вяло дрыгалась.
– Какая я тебе Краснуха, урод?! – прошипела Задаки, устав от борьбы и яростно сдув с потного лба прилипшую прядь волос. – Ты ещё пожалеешь о своем поведении! Клянусь, пожалеешь!
– Да ты глянь на себя, ходишь вся в красном, как сигналка общей тревоги, а все туда же, недовольна, – осклабился Каш. – И не нужно пустых угроз... Краснуха. Если кто и пожалеет о своем поведении, так это ты, наглая самка! – он ткнул себя пальцем в щеку и процедил: – Я запомнил об этом. Лично займусь твоим воспитанием.
Он перебросил связку новеньких хозяйских браслетов Хрыку и кивнул, а оставшийся – очевидно контролирующий ошейник Задаки, – поднес к своему идентификационному и сказал:
– Рабыня Краснуха. Новый владелец – Каш. Зафиксировать идентификацию голоса. Перенести данные контроллера в основную базу.
– Голосовая идентификация подтверждена, – отозвался электронный бот нежным женским голосом. – Данные зафиксированы. База обновлена. Поздравляю с новым приобретением, господин Каш.
– Отлично, – проворчал тот. – Ну погнали! Краснуха, контроль тела! Топай за мной и не дергайся, а главное – держи свою пасть захлопнутой. А то терпение не иридиевое, знаешь ли.
Лицо Муй Задаки исказилось от ненависти, но тело исправно зашагало за первым хозяином в ее жизни. Правда, движения были рвано-деревянные, выдавая напряжённое внутреннее сопротивление.
Дождавшись, когда их главный выйдет, центаврит Хрык крутанул на пальцах три оставшихся браслета и окинул нас оценивающим взглядом, чуть задержав его на гордо молчавшей Маре Танн. Она словно статую из себя изображала – холодную, неприступную, с безукоризненной осанкой. Я поймала странную картинку в его сознании: хлыст, взметнувшийся над голой мужской спиной и высокий каблук, опасно играющий своим кончиком в расщелине между ягодиц.
То ли у меня лицо как-то по-особенному вытянулось, выдавая недоумение, то ли Хрык почуял, что со мной не все так просто... во всяком случае уродливая рожа центаврита злобно скривилась и выплюнула:
– А ну шагом марш за подружкой! И пошевеливайтесь, если не хотите передвигаться так же, как она! Мы вас, сучки, научим, как правильно
Мы вскочили с пола и послушно отправились по указанному направлению. Даже Ядхе Цин демонстрировала готовность к сотрудничеству, хотя, быть может, это было следствие ее не слишком осознанного состояния.
Ещё некоторое время Хрык топал позади, непрестанно сыпя угрозами, а я размышляла, с чего он скатился в состояние такой неприкрытой агрессии. Ведь никто из нас не сопротивлялся. А третий центаврит вообще пребывал в дзене глубокого пофигизма... разве что нашим видом сзади наслаждался вволю, вот и все эмоции.
Через круглый стыковочный люк мы перешли из космозонгского катерка-перевозчика в центавритскую быстроходную «иглу», которая была печально известна в Содружестве своими исключительно высокими параметрами антивизуала. Проще говоря, этот миниатюрный пиратский транспорт умел становиться невидимым на всех физических и энергетических уровнях – во всяком случае, для живого зрения и радаров ЗССР уж точно.
Особо осмотреться не удалось – после недолгого шествия по узкому серому коридору нас завернули в большую каюту, разделенную на несколько внутренних тесных отсеков с перегородками. Очевидно каюта предназначалась непосредственно для перевозки живого товара, поскольку каждый отсек был оборудован крошечным сантехническим уголком с утилитазом и питьевым шлангом, подключенным к общей системе водоснабжения. Из стены торчала откидная койка без постельного белья, но с ремнями безопасности.
Нас развели по отсекам и пристегнули ошейники к тонким прочным цепям, являющим собой ещё один обязательный атрибут рабской каюты, вмонтированный прямо в пол с помощью толстого стального кольца.
А затем наконец-то центавриты ушли, оставив нас одних. Мы с Марой помалкивали, не желая беседовать при Ядхе Цин, а последняя, судя по шороху и скрипу, устроилась на кушетке и начала странно дышать, постукивая зубами. Мелко и поверхностно, как будто у нее был жуткий озноб.
Некоторое время я усердно прислушивалась, а потом сообразила, что космозонка страдает от так называемого наркотического отходняка. Скоро, наверное, и судороги начнутся.
Не испытывая даже тени жалости, я выкинула мысли о проблемах наркоманки из головы и сосредоточилась на ментальном исследовании собственного ошейника. Получится ли его снять – не факт, но нейроконтроллер жизненно необходимо отключить, иначе быть мне марионеткой до конца своих дней.
Памятуя о первой попытке, лезть в электронный нанопроцессор напрямую я не стала. Сначала крепко зажмурилась, чтобы освоиться с наблюдением через внутреннее зрение быстрее, а затем начала прослеживать тонкие энергетические жгутики, неестественно четкими линиями исходящие от нейроконтроллера к отдельным долям головного мозга. Выглядело это жутко – словно какой-то мерзкий ярко-жёлтый паразит обвил мою шею щупальцами, завязал их на затылке в узел, а оттуда сплел целую паутиноподобную шапку. Каждое ответвление жёлтой паутины проникло в отдельный сектор: в лобной доле контролировался речевой центр и спонтанная моторика, в височной доле жгутики зацепили слуховые функции, теменная доля была вынуждена поделиться контролем над ориентацией в пространстве, да и зрительный центр в затылочной части подвергся захвату. Больше всего пострадал мозжечок с его координацией и контролем спонтанных и тонких движений.