Господин изобретатель. Часть III
Шрифт:
Глава 12. «Большой курултай»
Утром мы со Стрельцовым облачились в привезенные нам новые белые рубахи с зауженными внизу шароварами. У меня была шама с пурпурным краем и серебряным шитьем, у Стрельцова – с ало-красным, без шитья. Сверху шамы был положен военный плащ-лемпт, разрезанный на своеобразные «хвосты» внизу. У меня лемпт был из леопардовой шкуры, у сотника из сукна разных цветов – зеленого, желтого синего, красного. Нам выдали головные уборы вроде маленьких тюрбанов, у меня с павлиньими перьями, у Стрельцова – что-то похожее на перья фазана. Сапожки были сафьяновые, мягкой кожи, у меня с вышивкой, у сотника – простые, желто-коричневого цвета. На лошадей нам полагались чепраки: мне леопардовый, а Стрельцову – суконный, красного цвета. Седла у нас были свои, с нормальными стременами. На шею лошади было положено
Не спеша тронулись в путь, вот и ворота Харара позади, дорога хорошая, лошадки бегут споро. Скоро стали подниматься в горы, появился вполне основательный лес с соснами в обхват и высокими кипарисами. Несмотря на то, что уже встало солнце, в лесу было хорошо, прохладно, пахло хвоей и еще чем-то приятным, какой-то цветочный запах. А дорога все поднималась и становилась уже и уже, вот уже только тропинка между скальной стеной и пропастью. Но, казачьи лошадки оказались к горам привычные и мулы вроде высоты не боялись (мы уже проходили такой дорогой в Харар, но, все же она там была пошире, бричку худо-бедно тогда ведь протащили, а здесь бы – никак), лишь бы полковник не сверзился вниз. Где-то внизу бежит река, но здесь даже шума воды не слышно. Наконец, миновали перевал и пошли вниз, все же перевал здесь невысокий. Дальше, попоив лошадей и немного отдохнув сами, продолжили путь до ближайшей деревни. Всю дорогу сотник вычерчивал на планшете наш путь, сверяясь с компасом и ставя на глаз расстояние до ориентиров (это еще одна из причин, почему я попросил его в сопровождающие) наконец, проехав очередную деревню, встали на обед, нас уже ждали здесь слуги раса, были расставлены столы и лавки, столы накрыты банановыми листьями и на неизменных лепешках инджиры уже лежала какая-то закуска. Когда сели за стол, тут же были поданы кубки с тэчем, причем «княжеский» тэч был той же медовухой.
На первую перемену блюд были небольшие индюки, как мне сказали, дикая птица, но довольно жирная и с нежным мясом. Мы давно не ели птицу: присланных нам мелких курочек казаки использовали как несушек, поэтому периодически ели яичницу на завтрак. С удовольствием попробовали здешнюю пернатую дичь, потом были дикие козы и четыре жаренных на вертеле диких кабана (я увидел, что мясо не прожарено и есть не стал, так же поступил и сотник). На десерт были огромные связки бананов и виноград. Сомневаясь, что все это помыто, ограничился парой бананов, все же они в кожуре. Потом немного отдохнули, полежав на коврах, брошенных на землю и продолжили свой путь до наступления темноты. Лагерь был уже оборудован, на огромных жаровнях жарились быки, бараны и вообще предполагался, видимо пир в стиле Гаргантюа. Вот она жизнь крупного феодала: все тебе приготовят, а ты трескай за обе щеки, и уберут и постельку постелят (за нами уже стояли разнообразные шатры, один из которых, рядом с шатром раса, предназначался мне, а двум моим спутникам – чуть дальше, но тоже не на краю). Дальше все было как обычно: обжираловка, море тэча, но я помнил, как болела голова после Нового года, пил умеренно, тем более, что меня пригласили в шатер раса.
Еще раз обсудили, кому и что завтра говорить. Рас согласился со всеми моими предложениями, возразив только, когда я предложил не показывать полковника, а предложить тому присоединиться к людям Салеха позже. Рас считал, что если Союз кочевых племен покажет, что у них тоже есть иностранный советник, это усилит давление на махдистов. Что же, пусть Союз племен сам решает, насколько
– Но слабая рука не помешала тебе, рас Александр, прыгнуть в воду с парохода, чтобы спасти Мариам, а может ты не знал, что в воде – хищные рыбы с зубами, готовые вас разорвать на части?
– Как не знал, рас Мэконнын, мы с Машей, то есть с Мариам, за полчаса до этого видели, как матросы ловят акул и чуть было не вытащили одну.
– Значит, ты ничего не боишься?
– Конечно, боюсь, рас Мэконнын, только дураки ничего не боятся, потому что не могут представить, что может быть дальше. Мне и тогда было страшно, да и видел я акулу прямо под собой, когда Мариам уже втащили в лодку.
– Ты сказал «и тогда», значит, было еще страшно и до этого случая, не так ли, рас Александр?
– Да, когда англичане меня взяли в плен и предлагали отдать им секреты и служить за большие деньги (а у меня тогда еще не было наследства деда), обещали дом в Лондоне и наследственный титул, а если я откажусь, грозились изрезать меня на ремни и утопить в бочке с дерьмом – вот тогда тоже было страшно.
– А это, – рас кивнул на мои руки, которые из-за отсутствия крема опять стали довольно страшные, – следы того, как англичане тебя пытали?
– Нет, это, от того, что немецкий агент взорвал мою лабораторию, я спасал друга и обгорел сам. Тогда я испугаться не успел, а вот потом было очень больно, а еще, я думал, что навсегда останусь страшным уродом, мне даже зеркала долго не давали, чтобы я себя не мог увидеть. Ничего, вот только поседел и рубцы со шрамами остались.
– Александр, а сколько тебе лет? Я никак не могу определить, наверно, около 35 лет?
– Нет, рас Мэконнын, я всего на два года старше Мариам. (а вот и соврал, ты ее на 87 лет старше, если считать, что Андрей Андреевич родился в 1957 г. Похоже, рас считает, что я староват для Маши, поэтому про 87 лет промолчим – тогда, точно: «Неравный брак» – картина художника Пукирева).
– Да, наверно тебе много всего пришлось перенести и недаром твой царь наградил тебя и доверил быть послом. Говорят, что страдания дают мудрость человеку, но при условии, что человек этот борется с невзгодами. Теперь я лучше понимаю, почему моя дочь выбрала тебя, Александр. А еще все, кто тебя знает, говорят что ты добрый, мне рассказывали, что когда нужно было тащить по камням твою коляску, старый слуга стоял в стороне, а ты вместе с ашкерами работал.
– Рас, у нас нет слуг в вашем понимании, мой денщик служит мне по присяге, то есть, по клятве, данной им царю. Я могу нанять людей за деньги, но они никогда не будут моей собственностью и могут не выполнять мои приказы, если они им кажутся преступными, более того, в таком случае они обязаны донести на меня властям и меня могут отправить на каторгу, если будет, за что. Кроме того, человек, о котором тебе говорили – старый заслуженный воин и я уважаю его за это и за его возраст.
– Александр, а твои ашкеры-казаки служат тебе по клятве или за деньги?
– По клятве царю, рас Мэконнын, они подчиняются мне, потому что я старше по званию и я – царский посол. Царь дает им землю, освобождает от налогов, а за это они обязаны быть на военной службе, если царь позовет их. Казаки – искусные воины, но они свободные люди и ведут свое хозяйство, когда не на службе. Обычно, они живут на границе Империи, но сейчас так получилось, что Империя расширила свои границы и казачьи области оказались внутри.
– Это интересно, рас Александр, мои ашкеры тоже получают от меня землю, но на ней работают рабы, которых ашкер захватывает в походе, поэтому наши ашкеры любят воевать и храбры в бою. А звания дает царь или рас тоже может дать?
– У нас звание и чин дает только государь, по чину и заслугам можно стать дворянином, получить титул, но никакой князь не может дать или отобрать это, только сам царь.
– У нас по-другому, я могу дать чин до дэджазмача, но только своего войска, негус тоже может дать чин дэджазмача, но мой дэджазмач всегда будет ниже того же звания, полученного у негуса. Негус может сделать расом даже простого ашкера, а может и отобрать этот титул, сделав вчерашнего раса рабом.