Господин Великий Новгород 1384: путешествие во времени
Шрифт:
Численность населения
Диаметр круга, описанного городскими стенами, – около 750 сажен [58] (1600 м), что кажется довольно небольшой цифрой. Это даст нам площадь примерно в 436 000 квадратных сажен, что можно округлить до 400 000 (853 440 м^2), вычтя речное пространство. По современным меркам это небольшой городок, но нельзя забывать, что в Средневековье дома строились гораздо плотнее. По данным 1623 года, только в стенах Детинца (Кремля) было 152 двора, 26 церквей и 36 лавок [59] . Не думаю, что к XVII веку домостроительство было ближе к стандартам XXI века, скорее, в плане плотности застройки оно оставалось таким же, как и в XIII–XIV вв. Итак, если мы выделим из 400 000 сажен по 100 сажен (213 м^2) на двор с прилегающей улицей, то получим стоящие внутри стен 4 000 дворов, а если предположить, что на каждом дворе живёт 5 человек (хотя на самом деле обычно жило больше), то это даст население в 20 000 человек.
58
Митрополит Киевский и Галицкий Евгений. Исторические разговоры о древностях Великаго Новагорода. М., 1808. С. 10–11.
59
Там же, с.11.
Можно посчитать по максимальной плотности человек на гектар в 200 человек (реально 100–150): учитывая то, что застройка была двух-, трёхэтажная [60] , и приняв, что 30 % площади занимали улицы и нежилые помещения, это даст нам около 27 000 человек, что не сильно расходится с предыдущими вычислениями.
Предлагаю дополнительно прибегнуть к летописям (к сожалению, количество жертв «чёрной смерти» 1352 и 1390 гг. не поддавалось исчислению: «множество бесчислено» [61] , «велие множество» [62] ). В 1508 г. от «мора… железою велик» умерло 15 396 человек [63] ; в 1533-м – 3000 [64] человек; в 1553–54-м – 500 000 человек в самом городе и пятинах [65] . Это говорит нам о том, что Великий Новгород никак не мог быть небольшим городком.
60
С нежилым цокольным этажом – подклетью.
61
Новгородская первая летопись. С. 58.
62
Там же, с. 95.
63
Новгородская третья летопись». Цит. здесь и далее по: Полное собрание русских летописей. СПб, 1862. Т. III, с. 244.
64
Патриаршая летопись (Никоновская). Цит. здесь и далее по: Полное собрание русских летописей. СПб, 1904. Т. XIII, ч. I. С. 72–73
65
Патриаршая летопись (Никоновская). C. 228. Даже если число преувеличено раз в 10, всё равно это гигантское количество умерших.
Города XIV века с населением в 50 000 жителей – Флоренция, Милан, Венеция, Генуя, Париж – считались гигантами. Подавляющее большинство городов насчитывало не более 2 тыс. жителей, или даже меньше. Фактически население Господина Великого Новгорода равнялось населению Йорка и Бристоля вместе.
Мостовые и вода
Археологические исследования показывают, что уже с X века новгородцы мостили не только улицы и проезды, но и дворы и пешеходные дорожки, так как сама почва, состоявшая из древесного и органического перегноя, прекрасно удерживала влагу. Такие мостовые, сделанные из 40–50 см сосновых или еловых брёвен на лагах, служили по 15–30 лет. Когда мостовая разрушалась, поверх неё накладывалась новая: Великая улица на данный момент насчитывает 28 ярусов мостовых, Козьмодемьянская – 6, Холопья – 25, Чудинцевская – 12. В то время, как в Западной Европе мостовые были массово известны только в итальянских городах – наследниках Римского мира, в Великом Новгороде мощение улиц было обязанностью, известной как «мостовая повинность», со времён князя Ярослава [66] .
66
«Устав князя Ярослава о мостех». Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977. С. 95–96.
К слову сказать, мостили не только новгородские улицы, но и в Москве, Смоленске и других городах – все они делались по одной и той же системе [67] .
Канализации как таковой в средневековых русских городах не было: единственными сточными системами были ливневые канавы или деревянные желоба вдоль улиц. В Великом Новгороде, помимо этого, существовала развитая система отведения грунтовых вод, служившая веками. Она состояла из труб разного диаметра (начиная от полуметра), соединяющихся «звездой» в колодцы, откуда трубы выводились на берег Волхова. Вода из колодцев использовалась для тушения пожаров и хозяйственных нужд. Даже половинки желобов, использовавшихся в качестве труб, обматывались берестой, чтобы предохранить трубы от попадания земли и, следовательно, от засоров и скорого выхода из строя.
67
Рабинович М.Г. Поселения и жилища // Русский быт XIII–XV веков. М., 2020. С. 116.
Для Великого Новгорода эта система была необычайно актуальной, так как даже каменные здания города, основанного в болотистой местности, попросту разрушались бы, подмываемые водой под фундамент.
Для сравнения: древнейшие водопроводные трубы Великого Новгорода датированы эпохой Ярослава Мудрого, это XI век. Древнейшие мостовые – не позже X века. Если не считать древнеримских сооружений, первые водопроводы в Англии и Германии появились не раньше XV века, в Москве – только в XVIII веке после чумного бунта; первые мостовые в Париже относятся к 1184 году, в Нюрнберге – к XIV, в Лондоне – к XV [68] веку.
68
Арциховский А.В. Новгород Великий по археологическим данным // Антология советской археологии. Т.III, М., 1996. С. 224.
Городские дворы и дома
Дворы встречают нас после утреннего дождя струями грязной, кисло воняющей воды, весело бегущими с приподнятых насыпями участков через частоколы высотой в 2–2.5 метра в обмазанные глиной деревянные желоба по обе стороны мостовой. Через частоколы свешиваются тяжёлые ветви яблонь и вишен, которые со смехом пытается оборвать детвора. Там, где ворота были открыты, можно заметить, что уровень насыпи во дворах примерно одинаков: никто не хочет, чтобы вода текла к нему на участок. В большинстве своём земля засыпана щепой. Только у явно богатых горожан мы видим деревянные дорожки через весь двор, или даже соединяющие все постройки; кто победнее, довольствуется лубом. Впрочем, состояние горожан позволяет каждому вымостить въезд во двор у ворот, чтобы можно было разгрузить тачку или телегу. Однако это не спасает ситуацию, что заметно по двум отчаянно ругающимся и копошащимся на дворе соседям: судя по их восклицаниям, один ищет утонувшие в грязи пару досок, второй, копаясь у свежепроконопаченной мхом избы, – пытается вытянуть дверь.
Мы не видим ни одного оштукатуренного или покрытого глиной строения: при такой влажности стены просто не просохли бы. Постройки напоминают современные повсеместным наличием фундамента, поднимающего дома на венец от мокрой земли, да и маленькие дверные проёмы сами прорублены на два-три венца выше.
Кое-где в открытых воротах видны срубы колодцев; но мы встречаем и общественные, поставленные в узеньких тупиках между частоколами, с привязанными к скобе в верхнем венце бочонками для доставания воды.
В крышах, как и в расположении хозяйственных построек, нет единого стиля: тут и двух-, и четырёхскатные, односкатные; шатровые и бочковые крыши явно говорят нам о высоком доходе хозяина или хозяйки, так как они крыты не дранкой [69] или тёсом [70] , из-под которых торчит береста, а лемехом [71] , покрытие которым требовало большого количества гвоздей. Дымники [72] на дымовых окошках в крышах тоже разные: у кого деревянные или глиняные, у кого даже из сияющей на солнце листовой меди. Но, несмотря на статусы крыш, б'oльшая часть коньков украшена резными изображениями петухов, лошадей, фантастических тварей.
69
Дранка (гонт) – пластины из дерева.
70
Тёс – доски, получаемые из брёвен, которые обычно предварительно раскалывались вдоль с помощью клиньев, а затем обтёсывались. Часто под тёсом понимается тёс необрезной, по форме отличающийся от правильного параллелепипеда.
71
Лемех – здесь: продолговатые слегка изогнутые дощечки в форме лопатки, фигурная доска.
72
Дымник, он же флюгарка – колпак (зонтик) на ножках.
За очередным частоколом мы наблюдаем ремонт: видимо, половые лаги прогнили, и их решили обновить. Дом небольшой и небогатый, но во дворе на настиле ловко вытёсывают доски из брёвен, откладывая в сторону горбыли, и заносят в дом готовые доски после короткой обработки. Впрочем, доски получаются настолько ровные и гладкие, что плотник шлифует их топором, скорее, по привычке. Через частично разобранные подкладки фундамента видно, что пол поднят почти на полметра над землёй, но нет привычного подвала, как в дачных домиках XXI века: подпол служит исключительно для изоляции пола от земли.
Дом внутри
«Эй, люди добрые! Не поможете в избу занести доски?» – в воротах стоит симпатичная новгородка. Само собой, мы соглашаемся: отчасти из вежливости, отчасти – из любопытства. Сами ворота больше похожи на крепостные: линии частокола загибаются внутрь, к воротам [73] ; над толстыми и высокими вереями [74] устроен навес, а в самих вереях друг напротив друга прорублены пазы, для того чтобы на ночь вставлять в них дополнительную к засову доску. Доски створок, судя по запаху мочалки, липовые – такие сложно и выбить, и прорубить. Ни одна постройка не имеет выхода на улицу: у всех двери смотрят только во двор.
73
На самом деле, это сделано не для обеспечения фланкирующего огня, а для удобства подъезда на телеге с узкой улицы.
74
Верея – воротный столб.