Господин Ветер
Шрифт:
Крот продолжил манипуляции — водку Блюзмена он добавил в Крисов бокал.
— Тебе, Костик, друг мой, хватит, а вот брат музыкант заслужил. Пей до дна, — сказал он, обращаясь к Крису. — И не стесняйся, ешь все, что хочешь.
Крис выпил и водка сразу ударила в голову, он почувствовал жар, разливающийся по телу.
Крот, тем временем, сам положил на Крисову тарелку кусок зайчатины, и часть содержимого брюха зайца, оказавшегося не целыми куропатками, как предполагал Крис, а смесью мелко нарезанной птицы и разных овощей.
— Русская настоящая еда. Все натуральное, природное.
— Крот… Еще… За музыку… — снова начал Блюзмен.
— Давай музыкант, пей. — Крот снова заполнил бокал Криса. — А ты Костик, притормози. Мы с тобой еще говорить будем.
Последняя фраза прозвучала по деловому жестко. А следующая фраза, обращенная уже Крису, имела совершенно иную, благодушно-доверительную интонацию.
— Как же ты так путешествуешь. Без друзей, один. Родители волнуются небось. Или жена?
— Волнуются, — ответил Крис, — они знают, что по трассе еду.
«Ничего-то они не знают, а надо было позвонить, хотя бы из Ебурга… Свинья ты, Крис, порядочная».
— Впрочем, привыкли. Я каждый год на Восток путешествую, — продолжил Крис.
— Ну и как тебе нравится у нас в гостях? Да ты ешь, ешь.
— Я здесь не гость. — Крис, наконец, принялся за кролика.
— А кто же?
— Пленник. — Крис замялся. — Раб.
— Это ты сказал. — Крот сделал ударение на слове «ты». — Что ж, как будет угодно…
Он вдруг потерял к Крису какой-либо интерес, и теперь разговаривал лишь с полупьяным Блюзменом, причем их голоса перекрывались сильным голосом некоего исполнителя блатных песен. Крис слышал, как Блюзмен говорил Кроту, что Крис — это музыка, а Вовчик (судя по всему так звали певца), кроме голоса, полная туфта. Но Кроту на музыку, похоже, было наплевать.
А Крис слушал да ел.
Через полчаса Крот и Блюзмен куда-то ушли. А Крис продолжал сидеть за столом. Музыканты играли попсу, кто-то уходил, посреди зала появились танцующие. О Крисе словно забыли. Но ему казалось, стоит встать и они снова вспомнят. «Кто они?»— спросил себя Крис и огляделся. Ни одной знакомой рожи. «Значит, кто-нибудь сторожит на входе. Да и вещи мои у Блюзмена. И документы. Нет, обо мне не забыли, они просто уверены, что мне отсюда некуда уходить. В любом случае следует проверить. Я ничего не теряю».
Стараясь вести себя естественно, словно обычный гость, а не пленник, Крис встал и направился к выходу. Бритоголовая фигура в строгом синем костюме у входа — один из типичных крепышей-охранников. Как и большинству рядовых бойцов, словно изготовленных по одному образцу, ему бы больше подошла спортивная форма. Он сидел вполоборота к Крису, и пока его не замечал. «Юра — не Юра? Вроде другой. Они для меня как китайцы для европейца — все на одно лицо. Но чем больше крутишься в их среде, тем легче различаешь. Пока через эту дверь лучше не выходить. Охраняется ли служебный выход. Он, скорее всего, около кухни и дабла».
Из небольшого холла с противоположной от выхода стороны вело четыре пути — один — лестница на второй этаж, другой — коридор, ведущий на кухню, плюс две двери в мужской и женский туалеты. Сначала Крис посетил туалет. Все по евростандарту — бумажки, сушилки, раковины, даже дно унитаза, где обычно коричневый рисунок потеков ржавчины — белое. И никаких окон. Только вентиляционная решетка.
Крис решил начать исследование со служебных помещений. Он быстро проскочил мимо шипящей и гремящей посудой кухни — дверь в нее отсутствовала, заглянул в следующую по коридору комнату. Письменный стол, лампа, бумаги. Желтая шторка на окне. Аккуратно, чисто, всепроникающий запах пищи здесь казался лишним. Крис подошел, отдернул штору. Окно было приоткрыто — за ним влажная тьма. И решетка. И мало того, поверх решетки — крупная сетка, по-видимому, от кошек. Крис дотронулся до мокрого стального прута.
– Эй, музыкант. — вдруг раздался за спиной женский голос.
От неожиданности Крис вздрогнул. Затем медленно обернулся. Одна из обслуживающих девиц, похоже, та, у которой Крис спрашивал про Крота, стояла в проеме двери и улыбалась. «Следить за мной, что ли приставлена? Вряд ли…» Крис почувствовал как на его лицо выползает ответная виноватая улыбка. Неправильная улыбка. Он смог защитить сознание, и даже речь от выпитого алкоголя. Но не тело. Тело было пьяным, и не совсем подчинялось Крису. Особенно мышцы лица.
— Что ты здесь потерял? — спросила она.
— Ничего, — ответил Крис, — просто хожу смотрю.
— Зря. Здесь этого не любят.
— Если честно, я хочу одного. Уйти отсюда.
— Здесь всего один выход.
«Всего один выход. Девочка умеет шутить…» — отметил про себя Крис. Он чувствовал, если не симпатию, то, по крайней мере, интерес со стороны официантки.
— А какой-нибудь служебный?
— Я не шучу. Всего лишь одна дверь. Мы все через нее ходим. И охране легче.
— Мне он не совсем подходит.
— А чего ты боишься?
— Я здесь не по своей воле. На выходе меня могут ждать. А вот люк какой нибудь. Куда продукты разгружают.
— Это через кухню. Там всегда люди.
— Может, проведешь меня.
— Я не смогу. К тому же его закрывают. Лучше будет, — она уже не улыбалась, а печально, так же как тогда, в зале смотрела на Криса, — если я тебя здесь не видела. А ты меня.
«А она красива, — отметил по себя Крис, — макияж делает из всех похожими, стандартными куколками, но даже под слоем боевой раскраски я ее узнал». Он вдруг захотел сказать нечто эдакое, некий комплимент, но почему-то испугался своего пьяного языка.
— А наверху, на втором этаже? Лестница и дверь. Там что?
— Там… Номера.
— В смысле.
— Девочки. Ну, всякое такое…
— А решетки на окнах есть?
«А с какой радости я должна тебе докладывать?» — мысленно произнес за девицу Крис.
Но она, продолжая смотреть на него, ответила другое.
— Вроде нет… Не помню.
— А меня туда пустят?
— Не знаю. Наверное…
— Спасибо, — Крис старался удерживать язык от заплетания и многословия, — значит, мы с тобой ни о чем не говорили.