Госпожа "Нет" - 2. Любовь без ошибок
Шрифт:
– Просто просчитывай последствия не на шаг вперед, а на три. Минимум, - устало попросила Эмбер.
– Вечно ты…
– Алекс, мама права, - вмешался Эшли.
– Что если через три года Мэтт захочет уехать из Альвиона?
– Вряд ли такое возможно, - отмахнулась девочка.
– Он же наследник и вообще - патриот!
– И кое-кому следовало бы брать с него пример, - пробурчал Эшли.
– Если это про меня, то могу напомнить, что мой отец - барон Макленбург, поданный Альвиона, - Алекс пожала плечами.
– И, согласно Конвенции прав человека, по достижению восемнадцати лет я вольна выбрать гражданство.
Эшли бросил на Эмбер
– Я же говорил тебе: сделай нормальный пароль на доступ к юридической библиотеке!
– Словно это спасло бы от любопытного подростка, - со вздохом отозвалась она, украдкой потирая висок.
– Все так плохо?
– поинтересовался Эшли.
– Прости, что?
– Ты всегда трешь висок, когда у тебя болит голова, - подсказала Алекс, заставляя мать закатить глаза:
– Хоть что-нибудь может остаться незаметным?
– Вряд ли, - бесчувственно отозвалась девочка.
– Во всяком случае не твои привычки.
– Спасибо, - Эмбер снова бросила взгляд на императора.
Показалось, что он недоволен, но чем? Присягой, которую ему пришлось принять, или же тем, что она разговаривает с Эшли?
На породистом лице мужчины трудно было что-либо прочесть, и где-то мелькнула мысль, что с ним опасно играть в карты.
И не только в карты. Эдвард поймал взгляд Эмбер и приподнял брови, безмолвно спрашивая, чем вызван такой интерес. Она покачала головой и отвернулась.
Краем глаза она видела, что император шагнул в ее сторону, но в этот момент двери распахнулись и в гостиную вошел герцог Йоркский. При виде мужа принцесса Фелиция выдохнула, улыбка озарила ее лицо, и Эмбер поняла, что этот брак основан на любви. Она невольно почувствовала зависть к женщине, так умело соединила долг и собственные чувства.
– Как все прошло?
– поинтересовался Эдвард, подходя к родственнику.
– Сносно. Стенхоуп в ярости, но крыть ему нечем. Учти, что завтра все вспомнят твоего деда и заявят, что ты тиран, как и он.
Фелиция недовольно поморщилась, вызывая улыбку у брата.
– Переживу, - отмахнулся он и протянул бокал герцогу Йоркскому.
– Шампанского?
– Лучше бы коньяку, - вздохнул герцог Йоркский и залпом осушил бокал.
До коньяка дело так и не дошло. Фелиция пожелала отбыть раньше, и Джаспер, мгновенно войдя в роль мужа царственной особы, беспрекословно последовал за ней, напоследок подмигнув императору. Эмбер тоже предпочла уйти, сославшись на усталость. Даже если слова были ложью, Эдвард не стал настаивать на том, чтобы она осталась - в конце концов, именно госпожа Дарра была виновником сегодняшней победы. Эшли Говард вызвался проводить ее до дверей комнаты, чем вызвал ярость императора. Эдварду стоило огромного труда не намекнуть министру юстиции куда и зачем ему идти. Только выдержка, тренируемая годами и воспитание, спасло две страны от международного скандала. Впрочем, Эдвард не был уверен по поводу скандала, скорее всего его просто подняли бы на смех. Последним комнату покинул Джон. Разумеется, не будь здесь Мэтью, друг бы остался и они вдвоем завершили вечер прекрасной попойкой, но с учетом последних поступков, Джон предпочел не спускать глаз с племянника, и Эдвард его прекрасно понимал. Оставшись один, император прошелся по комнате, а потом отправился к себе.
Как обычно, путь шел через галерею. Портреты предков, с полотен которых императоры с надменным видом взирали на непутевого отпрыска. Казалось, еще миг, и они сорвутся со стен и кинутся на живого правителя,
А вот и он… Эдвард остановился, всматривался в строгий пронзительный взгляд, непримиримые складки около сурово сжатых губ - художнику хорошо удалось передать характер монарха.
Тиран, так кажется сказал Джаспер?
Дед тоже был таким. Тираном. Эдвард хорошо помнил его, хотя они редко проводили время вместе - интересы Альвиона всегда были на первом месте.
Несгибаемый, жесткий. Положивший жизнь на благо империи - как он это самое благо понимал. И - вот что удивительно - очень счастливого в браке. Жаль, что государственные дела подкосили его здоровья, и дед рано умер, оставив после себя теплые воспоминания, припорошенные горечью потери.
"Прежде всего правитель - слуга. Слуга своей страны, своего народа, а потом уже просто человек" - поучал Георг юного внука. Да уж… Слуга двух господ, не иначе.
Интересно, а как бы дед отреагировал на то, что сейчас происходит?
Почему-то ему казалось, что разгон правительства не вызвал бы у сурового монарха никаких вопросов. Другое дело - исследования космоса и… отношения с Эмбер.
Хотя, какие тут отношения? Так, несколько поцелуев украдкой. Эдвард и сам не знал, зачем ему все это? Он прекрасно понимал, что их отношения обречены: император и разведенная женщина. Еще и гражданка Альянса. Даже любовницей ее никто не примет, Фелиция тому яркий пример. И все же… Его с неимоверной силой тянуло к хрупкой блондинке. До зуда в пальцах, хотелось дотронуться до нее, заключить в объятия и целовать до тех пор, пока она не скажет “да”. А потом… Эдвард вздрогнул, пытаясь приструнить разыгравшееся воображение.
Он еще раз взглянул на портрет. Мужчина, изображенный на холсте, смотрел на потомка с явным осуждением.
Странно, что он пошел со своими сомнениями как раз к деду. Не к портрету отца, где в глубине глаз не только принятие и благодушие, но и слабость Хотя казалось бы, именно отец со своими терзаниями и демонами скорее был готов принять его.
В его мысли ворвался звонок галафона. Сэлл оттранслировала его сюда, в картинную галерею.
– Соедини, - приказал император, даже не поинтересовавшись, кто мог побеспокоить его в такое время.
Это была бабушка. Одетая по-домашнему: в платье с кружевным воротником и вязаную кофту она олицетворяла все то, о чем недавно тосковал Эдвард. Семья.
– Похоже, полуночные разговоры становятся традицией, - усмехнулся император.
– Наверное. С чего вдруг тебя занесло в картинную галерею?
– Да так, - немного смутился он.
– Когда еще полюбоваться произведениями искусства?
– Днем освещение лучше.
– Днем у меня нет времени на это. Сэр Рочестер рядом?
Мария- Терезия покачала головой:
– Нет, уехал, как только узнал новости.
– Вот как?
– Эдвард невольно напрягся. Что не говори, но бывший министр обладал определенной властью и мог помешать задуманным реформам.
– Да, сказал, что готов поддержать тебя во всем.
Император тихо выдохнул. Конечно, он готов был сражаться со всеми, но поддержка никогда не мешала. Особенно от сэра Рочестера.
– А ты?
– внезапно для самого себя спросил Эдвард, понимая, что ему необходимо услышать, что по этому поводу думает та, кто много лет был верной спутницей деда, разделяя все тяготы правления. Мария- Терезия улыбнулась и почему-то заморгала, словно что-то попало ей в глаз.