Госпожа поневоле или раб на халяву
Шрифт:
Владис, потому что других живых в доме, тем более способных колотить в дверь, не было, проскользнул в святая святых, и уселся на пол, возле стола, напротив меня. На стол же он аккуратно водрузил часы, показывающие без пятнадцати полночь и градусник.
Я посмотрела на часы… на градусник… на черта… еще раз на градусник.
— Ыыыыыыы…ой! — попытка разогнуться не удалась.
— В этот раз начнем с массажа? — как-то грустно улыбнулся чертенок, вставая с пола и помогая мне выпрямиться, нежно разминая плечи и шею.
— Мммммм…..Ааааа… а давай я его нечаянно разобью? — предложила я, стараясь не стонать в голос, и с ненавистью покосившись на чертов злобнометр. Прибор судорожно мигнул тремя цветами, дзенькнул… — Слушай, а ты раньше не пытался кому-то массаж делать? — я с интересом разглядывала обе шкалы, сократившиеся еще на пол деления.
Владис замер, так и не убрав руки с моих плеч, потом глубоко выдохнул… прямо мне в шею.
— Ты имеешь в виду вообще или конкретно у Светлых? — хмыкнул он ехидно, обхватил меня двумя руками под подмышки, сцепив пальцы в замок за моим же затылком и резко дернул всю эту хрупкую конструкцию вверх… Внутри конструкции что-то хрустнуло, и я вновь была готова к подвигам.
— Вопрос снимается, как неактуальный, — согласилась я, расправила плечи и облегченно выдохнула: — Спасибо! Ну, так как? Нечаянно разбить не получится, да?
Едва заметно усмехнувшись, чертенок помотал головой и сделал приглашающий жест в сторону выхода:
— Прошу вас, леди.
— Вот так всегда, — пожаловалась я двери, прикрывая ее. — Если вдруг тебе попался мальчик с волшебными руками, оглянись, где-то поблизости обязательно притаился злобный градусник или еще какая пакость…
Пакость мне тут же всучили в руки, с ехидной ухмылкой.
В чертячьих апартаментах все уже было готово. Разложенный диван. Сам разложил, Эмма его всегда складывает и утаскивает белье в стирку. Ну да, белье расстелено кривовато, зато свежее. Палка эта проклятая на покрывале. Ой блииин… мы же утром так тут все и бросили, палки-щетки-пирамидки в том числе! Ой, как неудобно… Эмма промолчит. Но все равно дико… некомфортно. Блин. Главное же, я ничего плохого не делала! А чувство такое, словно меня поймали на горячем…
Градусник со стуком пристроился на стол у дивана, а я вопросительно посмотрела на чертенка.
Он, так же вопросительно смотрел на меня, стоя в дверях.
— Ты, наверное… раздевайся? Можно не полностью! — поторопилась я уточнить. — Штаны только…
Владис, уже обхвативший руками края футболки замер, смущенно отвел глаза, а вот градусник радостно оживился. Синий столбик пополз вверх.
— Эммм? А! Ну ты это… как тебе удобнее! Хочешь, полностью, я отвернусь!
— Тебе настолько неприятно на меня смотреть? — чертенок уже опустил руки, скользнул по термометру взглядом и теперь сверлил им меня.
Я вздохнула. Потом еще раз, собираясь с мыслями.
— Владис, я нифига не разбираюсь в этой дурацкой… технологии, — я кивнула на палку и на злобный будильник. — Оно мне ВСЕ неприятно! И то, что нужно тебя… делать тебе больно, унижать еще как-то… блин! Мне ЭТО неприятно! Мне неприятно, что когда я на тебя смотрю, дурацкая шкала показывает, как тебе от этого плохо! Да, неприятно! — я выдохнула и успокоилась. — А сам по себе ты очень… красивый. Так понятно? Отворачиваться?
— Женщина, ты меня опять запутала, — рассмеялся Владис, снова потянувшись к футболке. — Зачем тебе смотреть на миадерпиан, когда можно смотреть на меня? Если я кра-а-асивый, — чертенок, продолжая улыбаться, сам взглянул на свой градусник и злобно плюнул. — Ладно, давай только без штанов… И… так как вчера, расческой. А то ты сегодня норму по унижениям явно недовыполнила.
— Извращение какое-то, ей богу, — ворчала я, усаживаясь на диван и расправляя на коленях рабочие брюки. — Вчера… вчера ты был свинский свиненок, и я рассердилась! А сегодня…
А сегодня мне было здорово не по себе. Весь этот длинный день стоял перед глазами. Чертячьи улыбки на кассе. Радостная моська над фирменными пакетами из магазина белья… выборы торта с шутливой перепалкой в кондитерской, победа "Наполеона" над "Медоборами"… Большие честные глаза и темно-красный комплект. Усталые кошачьи посиделки на подоконнике и осенний парк. "Вы такие хрупкие…"
Если мне сейчас под руку попадется та сволочь, которая все это придумала с градусниками и порками — ей богу, вот так и сделаю: спущу штаны, уложу поперек колен и врежу! От всей души! Хоть самому…
Чертенок обреченно подошел ко мне, постоял, подергал штаны за резинку, обреченно посмотрел на меня… опустился на колени и вдруг уткнулся головой мне в ноги:
— Не могу, — сообщил он глухо. — Сам не могу.
Руки так и потянулись обнимать и гладить. Еще бы, блин! Взрослый парень, и тут улечься кому-то поперек колен со спущенными штанами, самому, добровольно… это… сволочи!
— Сейчас я устрою тебе потоп, и будем страдать на пару, — честно предупредила я, шмыгнув носом и быстро-быстро поморгав, авось просохнет. С ненавистью покосилась на распроклятый унижометр. Ух ты! Синяя шкала почти заполнена! Блин, блин!
— Вставай.
Владис встал, кинул взгляд на свой градусник и уточнил:
— Раз оно наелось, значит можно раздеваться полностью, да?
— Конечно, — я кивнула и тоже встала. — Если эта зараза не висит над головой, делай так, как тебе легче!
Раздевался он, как новобранец на время — секунды за полторы. Я моргнуть толком не успела, а он уже наклонился над диваном, выставив наказуемое место в потолок. Блин… где эта дурацкая палка?
Владис:
Утром я проснулся голодный, как черт. За окном во всю светило солнце, тускло-серое и через тучи. Моросил дождик. Но на меня напала приятная уютная меланхолия, кажется так сестра называла подобное настроение. Обычно в такие дни я предпочитал философствовать с друзьями, выпивая по кувшину вина на нос, тиская при этом сидящую на коленях девушку.