Госпожа Удача
Шрифт:
Но на мой вопрос он прошелся взглядом по моему телу от макушки до кончиков пальцев ног и обратно. Он делал это медленно, не торопясь, ничего не упуская, и я чувствовала его взгляд на всем пути следования, словно он не смотрел, а касался моей кожи. Пока он меня разглядывал, я мысленно видела свое платье. Темно-синее, облегающее, шелковое, с одним рукавом, оголяющим плечо, плиссировка сбоку, казалось, создавала диагональные складки по всему платью. Оно заканчивалось на четыре дюйма выше колена, не показывая декольте, но все же достаточно открытое в других местах,
Когда его глаза встретились с моими, он заговорил очень глубоким, низким рокотом:
— Да. Ты определенно готова.
И пока он говорил, я заметила, что выражение его глаз изменилось. Не было больше пустоты, и защиты. За два с половиной дня это была первая эмоция, которую он ко мне проявил.
И эта эмоция была желанием.
Я почувствовала, как тело наэлектризовалось.
Борясь с волной чувств, я прошептала:
— Спасибо, Тай. Но я имела в виду, что не знаю, чем мне предстоит заниматься сегодня вечером, поэтому не могу знать, готова ли я.
— Покер с высокими ставками, — тут же ответил он.
Я уставилась на него, не понимая, что происходит. Никогда в жизни я не играла в азартные игры. Потому что не собиралась работать в поте лица только для того, чтобы потом выбросить эти деньги на ветер. Ронни рисковал. Постоянно делал ставки на баскетбол. С уверенностью, что, раз уж он сам когда-то играл, то знает суть дела. Он не всегда проигрывал, но и не всегда выигрывал. Мне это казалось нелепым и пугающим, потому что Госпожа Удача не слишком часто давала Ронни передышку, и я всегда ждала, что она выдернет у него из-под ног ковер, лишив равновесия, как случалось, когда он увлекался азартными играми. Удача ему улыбнулась (душераздирающий каламбур), он умер прежде, чем она смогла это сделать.
— Покер с высокими ставками, — повторила я.
— Вступительный взнос — сто кусков.
Я моргнула. Затем нерешительно спросила:
— Э-м… ты хорошо играешь в покер?
— Очень.
— Правда?
— Женщина, то, что на тебе надето больше тридцати тысяч долларов, доказывает, что это правда.
Я снова моргнула. Потом выдохнула:
— Правда?
— Да.
— Нет, я имею в виду, правда, что на мне больше тридцати тысяч долларов?
— И ответ все тот же — «да». Только одно твое обручальное кольцо — уже почти половина суммы.
— Боже, — прошептала я, внезапно почувствовав, как обручальное кольцо обжигает палец. Я имею в виду, не то чтобы я не знала, что все, что он мне дал, стоило дорого, плюс пачка денег, которую он бросил на кровать, для покупки моих нарядов, пусть они были и не от кутюр, но все же и не приобретены в «Target». Я просто не представляла, что стоимость украшений была настолько высока.
— Что? — спросил он, когда я не двинулась с места.
— Что? — переспросила я.
— Да, Лекси, что?
— Вот как ты… вот на что ты покупаешь всем своим женщинам такие побрякушки?
Это дало новое определение «очень»
— Нет. Ни одна из моих женщин не указана в свидетельстве о браке, не носит мою фамилию и не отдала свою жизнь мне в руки, и к тому времени, как они получали такие побрякушки, я знал их больше одного дня, а они до сих пор не сделали для меня ничего важного.
Я перестала дышать и, очевидно, это выглядело заметно, потому что получила от Тая Уокера вторую реакцию (если не считать изгиба губ прошлой ночью). Его глаза сузились.
— Господи, женщина, ты собираешься упасть в обморок?
В этот момент дыхание ко мне вернулось, и теперь уже глаза сузились у меня.
— Извини, Тай, но на мне никогда не было тридцати тысяч долларов.
— Было. Вчера. Но при этом стоит учитывать цену твоих туфель.
— Они шли по распродаже.
— Ну, слава Богу за это.
Я уставилась на него. Потом расхохоталась.
Тай не нашел в этом ничего смешного.
— Детка, нам нужно попасть на игру. Я потратил целый день на то, чтобы найти себе место за столом. Но двери закроются, карты будут розданы, и тогда уже никого не пустят.
Когда он назвал меня «детка» я снова потянулась к столу, чтобы на него опереться. Опять же, я понятия не имела почему, обращение было обычным проявлением нежности, и для многих мужчин оно ничего не значило. Они говорили это женщинам, которых даже не знали.
Тай Уокер был не из таких. Он не был обычным. Не делал ничего, что не имело значения. Каждое его движение, каждое произнесенное слово несло в себе смысл. Я знала это до мозга костей.
— Лекси… — теперь он рычал.
— Э-м… один момент, — тихо сказала я.
Он громко вздохнул.
Я продолжила:
— Я не умею играть в покер.
— Хорошо, потому что женщины за этим столом не сидят.
Я снова уставилась на него, затем спросила:
— Тогда что мне делать?
— Привлекать внимание.
— Что?
— Покер — это не только карты. Покер — это в основном внимание. Если у тебя есть женщина, у которой ноги, сиськи, волосы и задница, как у тебя, все, что ей нужно сделать, это сидеть, и половина мужчин за столом не смогут сконцентрироваться на своих картах. Они будут думать о твоих ногах, сиськах, волосах и заднице, о том, как сильно их хотят и что им сделать, чтобы их получить.
— Я ценю комплимент, Тай, но не думаю, что я такая.
— У тебя есть член?
Я почувствовала, как дернулись уголки губ, затем ответила:
— Нет.
— Доверься мне.
У меня не было выбора; в любом случае это не мои деньги, поэтому я решилась. Довериться ему.
Но спросила:
— Значит, такова твоя тактика всегда — привести женщину, чтобы та отвлекала внимание?
— У меня никогда не было женщины твоего класса, с такими буферами и задницей, так что, нет. Нам нужны деньги, поэтому сегодня вечером я попробую кое-что новое.