Гость из леса

Козлов Вильям Федорович

— И не стыдно!

— Кому? Охотникам? — беспечно сказала Тоня. — На то и охотники, чтобы стрелять.

— Вот так всех птиц-зверей и уничтожат.

— Останутся, — отмахнулась Тоня. — Знаешь, какие у нас леса? Без конца и краю. Заблудишься — и не сыщут. В позапрошлом году…

Тут они пришли к крепкому высокому дому с резными наличниками, и Тоня замолчала. Во дворе на испятнанном маслом фанерном листе были разложены поблёскивающие детали. У забора прислонена помятая рама мопеда. Два перепачканных мальчишки промывали

в керосине, налитом в ржавый противень, части разобранного мотора. Увлёкшись своим делом, они не заметили девочек. Майя узнала обоих: один — его, кажется, зовут Романом — увёл медведя в лес, а второй — Гришка, он ещё помог донести вещи до дома. С ними был Никита, вежливый такой мальчик. Никита сказал, что Роман знает лес, как свой дом родной…

После того как Майя поздоровалась, мальчишки наконец заметили их. А когда в калитку вбежал Гектор, заставив рыжую кошку взобраться на яблоню, они и вовсе забросили свою работу. Вытерли тряпками смоченные в керосине руки и уставились на фокстерьера, снова позабыв про девочек. Гришка хотел было погладить Гектора, но тот отскочил. Запах керосина и масла, исходивший от рук, не понравился ему.

— У Майи сломался приёмник, — затараторила Тоня. Он такой маленький… Упал на землю и вот теперь молчит…

— Почини, пожалуйста, — попросила Майя.

— Не видишь, мы мопед ремонтируем, — сказал Гришка.

— Извините, — смутилась Майя.

— А тебя не спрашивают, — набросилась на Гришку Тоня. — Ты и велосипедный звонок-то не можешь починить, а тоже корчит из себя великого мастера!

— Да я… — вскипел было Гришка, но Тоню не так-то просто было переговорить.

— Я последняя буква в алфавите, — перебила она.

— Будет вам, — поморщился Роман и взглянул на Майю. — Покажи.

Та протянула приёмник. Роман покрутил его в руках, пощёлкал выключателем, подвигал рукоятки, поднёс к уху. Лицо его стало сосредоточенным, чёрный вихор свесился на один глаз. Он взял с фанеры отвёртку и стал вывинчивать шурупы. Гришка подставил ладонь. Один за другим в неё упали три блестящих шурупа. Роман разъединил коробку на две части и обнажил нутро приёмника.

Разглядывая разноцветные проводки, сопротивления, конденсаторы, он бормотал себе под нос:

— Четыре транзистора, три диода… Тут всё в порядке. Ага… обрыв! Куда же этот оборванный проводок ведёт? Так я и знал, к динамику… — Он повернул улыбающееся лицо к Майе. — Сейчас заговорит.

— Мы и не такие чинили… — заметил Гришка. Он всё ещё держал в руках винты и крышки.

— Мы пахали! — фыркнула Тоня. — При чём ты тут?

Ромка ушёл в дом. Гришка — за ним.

— У Басманова талант к технике, — уважительно сказала Тоня. — Это наш учитель физики Василь Васильевич сказал.

— Это и есть тот самый Гришка, что тебе записку написал?

— Заметила, как он покраснел, когда я пришла?

Майя ничего подобного Не заметила, но не стала новую знакомую разубеждать.

Пусть думает, что покраснел.

— Ромка Басманов мастер на все руки, а Гришка его лучший друг, — продолжала Тоня. — Симпатичный, правда?

— Кто?

— Они оба симпатичные, — тараторила Тоня. — А кто тебе больше понравился: Гришка или Роман?

— Нравится — не нравится, — пожала плечами Майя. Этот разговор ей стал надоедать. — Обыкновенные мальчишки.

— Учитель физики Василь Василич сказал…

— Ты уже говорила, — перебила Майя, а сама подумала:

«Сейчас мы проверим, есть ли у него талант к технике…»

— Этого я тебе ещё не говорила, — продолжала настырная Тоня. — Василий Васильевич сказал, что ничуть не удивится, если когда-нибудь Роман Басманов полетит на другие планеты… А вот Гришка не полетит. Он весь земной. Нет в нём этой… как Василь Василич сказал, творческой жилки.

— Не пойму я, кто же тебе нравится: земной Гришка или космический Роман?

— Оба, — вздохнула Тоня. И тут же поправилась: — Роман, конечно, больше, но он…

— Что он?

— Понимаешь, ему нравится с разными железяками возиться, а на девочек он и не смотрит! Что есть ты, что нет тебя. Ему всё равно.

— Меня тоже мальчишки не интересуют, — сказала Майя.

— И тебе никто в классе записок не писал?

— Я их не читаю, — усмехнулась Майя.

Она такими пустяками заниматься никогда бы не стала. Что это за глупость — учиться в одном классе и писать друг другу какие-то дурацкие записки? Чего проще подойти к человеку и прямо в глаза сказать то, что тебе хочется? Она так бы и поступила. А прятаться за бумажку — это трусость! А трусов Майя презирала.

Обо всём этом она не стала распространяться перед Тоней. Майя была рассудительной девочкой и считала, что каждый волен поступать так, как ему хочется.

Дверь распахнулась, и на крыльце показались приятели. А ещё раньше, чем они появились, девочки услышали бодрые звуки утренней зарядки. И эти чистые звуки музыки вместе с таким знакомым голосом диктора лились из починенного приёмника.

Отдавая девочке приёмник, Роман не удержался и несколько язвительно заметил:

— Если не бросать его на землю, ещё сто лет будет служить.

— Я постараюсь, — в тон ему ответила Майя.

— Гриш, проводи за калитку… гостей, — сказал Роман и нагнулся к инструменту.

— Ты знаешь, где живёт ваш Тришка? — спросила Майя; её задела бесцеремонность этого мальчишки, но не могла она вот так уйти, не выяснив то, что ей нужно.

— А что? — снизу вверх взглянул на неё Роман. И взгляд его был сердитым. — Сдался вам этот Тришка!

— Я хотела попросить тебя, чтобы ты мне лес показал, — сказала Майя.

— Я не егерь, — отрезал Роман. — А лес — не музейный экспонат: иди и любуйся им сколько хочешь.

— Я ничего обидного не сказала. Мог бы и повежливее ответить.