Гость из леса
Шрифт:
— Не зацепило, законники? — насмешливо поинтересовался Лёха.
Стиснув зубы, рассвирепевший Роман без лишних слов полез на дерево.
— Очумел! — зашептал Гришка, стараясь его удержать. — Он тебя запросто с дерева сбросит!
Он даже попытался ухватить приятеля за штанину, но Роман досадливо вырвал ногу. Лёха отпускал сверху насмешливые реплики и швырял в лицо Роману колючие ветки.
— Иди-иди сюда! — похохатывал он. — Я тебя живо вниз спущу… Турманом закувыркаешься!
Лёшка Дьяков был на два года старше Романа, хотя и учились они в одном классе.
Гришка снизу видел, как Лёшка, перегнувшись через сук, лупил Романа по голове, по лицу длинной колючей веткой. Топор был воткнут в красноватый ствол. Острое блестящее лезвие пускало солнечные зайчики. В следующее мгновение все перепуталось: Лёшка только что был наверху, а теперь оказался ниже Романа. Оказывается, тот за ногу стащил его. Затрещала чья-то рубаха. Боролись мальчишки молча, слышалось только тяжёлое пыхтение, да вниз сыпались труха и иголки. Вот они уже на последнем суке. Лица злые, раскрасневшиеся. У Лёхи от ворота до живота располосована рубаха. У Романа на щеке вспухла длинная царапина. Нижний толстый сук подозрительно потрескивал, но дерущиеся мальчишки ничего не замечали. Они так и грохнулись на мох вместе с обломившимся суком. Мгновенно вскочили на ноги и снова сцепились; Лёшка попытался подставить подножку, но, уже падая, Роман каким-то образом вывернулся и всей тяжестью придавил противника к земле.
Видя, что никак не вырваться из цепких объятий Романа, долговязый Лёшка пробурчал:
— Пусти… Ну, твоя взяла! Пусти говорю!..
Роман отпустил. Лёшка медленно поднялся с земли и угрюмо ощупал порванную рубаху.
— Теперь дома будет… Мамка всю плешь проест!
Лёшка расстроился из-за рубахи. Мать у него действительно очень вспыльчивая. Бывает, из-за ерунды раскричится на всю улицу. А то ещё отлупит Лёшку верёвкой.
— Не расстраивайся, я сейчас зашью, — вдруг раздался совсем рядом девичий голос. Ошеломлённые мальчишки увидели на лесной тропинке Майю. Она стояла за соседним деревом и всё видела.
— Ты чего это за нами подглядываешь? — недружелюбно сказал Гришка.
— Много чести, — обрезала девчонка. — Я шла мимо и услышала, как вы ругаетесь… Не каждый день увидишь драку на дереве…
— Ну, посмотрела — до свиданья, — сказал Роман, всё ещё не остывший после схватки.
— Чего это ты командуешь? — сказала девочка. — Может, и со мной сразишься?
— Как разговаривает? — ухмыльнулся Гришка. — Тебя, наверное, никогда не били?
— И у тебя поднялась бы рука на девочку? — смерила его уничтожающим взглядом Майя.
— Каждый сверчок знай свой шесток, — изрёк Гришка.
— Снимай, — повернулась Майя к Лёхе и достала из сумки вышивку с цветными нитками и иголками.
Лёшка обрадованно стащил рубашку и протянул ей. На широкой груди его тоже алела царапина.
— Просто удивительно, что вы себе шеи не
— Ты ему рубаху зашиваешь, а он деревья губит, — заметил Гришка.
— Он уже достаточно наказан, — ответила Майя. Иголка летала в её ловких тонких пальцах. И вообще вид у неё был очень домашний.
Роман раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но так и не сказал. Махнув рукой, отошёл в сторону и стал смотреть на красных Муравьёв, суетящихся между сосной и небольшим рыжим муравейником. По толстому корявому стволу вниз головой спускался маленький куцый поползень. Иногда замирал на одном месте, что-то склёвывал с коры и деловито скользил дальше. Солнце позолотило вершины деревьев, разбросало по усыпанной иголками земле жёлтые пятна. Пятна вытягивались, передвигались, будто играли в пятнашки. Иногда солнечный луч ярко вспыхивал то на красноватом клочке коры, то на глянцевитых листьях брусничника, то на крыльях юркого лесного жука.
«Не поймёшь этих девчонок, — размышлял Роман. — Вчера обозвала вредителями, нынче, как родному брату, зашивает рубаху Лёшке Дьякову, который, уж если на то пошло, всем вредителям вредитель…»
Встряхнув на руках рубашку и наклонив голову, Майя, как заправская мастерица, с удовлетворением посмотрела на свою работу.
— Твоя мать и не заметит, — сказала она, передавая рубашку довольному Лёхе.
Тот натянул её, схватил почти пустой мешок — ребята помешали ему набить его шишками, — топор и, немного косолапя, зашагал в сторону посёлка.
— Эй, как тебя? — окликнула Майя.
Лёха остановился. Маленькая голова с тёмными жёсткими волосами удивительно долго поворачивалась на тонкой шее. Ребята привыкли, что Дьяков медлительный человек, а для девочки это в диковинку.
— У него шея деревянная? — спросила она.
— Чего тебе? — после длительной паузы поинтересовался Лёха.
— Ты забыл спасибо сказать, — ласково улыбнулась Майя.
— Чего? — удивился Лёха.
— У вас, наверное, это не принято, — сказала Майя.
Лёха ещё некоторое время смотрел на неё, потом смачно сплюнул и неторопливо зашагал дальше. Но вот его шаги стали замедляться, и Лёха совсем остановился. Так же медленно, как и первый раз, повернулся.
— Это самое… благодарствуем… — выдавил он из себя и, удивив ребят, довольно живо повернулся и почти бегом направился к посёлку.
— Почему во множественном числе? — наморщила лоб Майя. — Да и слово выкопал какое-то древнее.
Роман и Гришка переглянулись и разом рассмеялись.
— Что вы? — взглянула на них девочка. — Вот увидите, он больше не будет калечить деревья… Просто до него всё доходит дольше, чем до других.
— Если у неё дедушка профессор, так можно и нос задирать? — возмущался Гришка во дворе дома Басмановых. — Все дураки, одна она умная!
Роман молча привинчивал к раме мопеда самодельный багажник. На нём можно пристроить второго седока.
— Поучает всех, как учительница, — продолжал Гришка.
— Прижми вот эту поперечину, — попросил Роман, орудуя гаечным ключом.