Гость из леса
Шрифт:
— Он хороший парень, — убеждённо заметила Тоня. — Жаль только… — Она запнулась и замолчала.
— Продолжай, — улыбнулась Майя.
— Хоть бы словечко за всю дорогу вымолвил… — сказала Тоня. — Даже головы не повернул в мою сторону, а на плечах, наверно, синяки остались… Я сначала испугалась и вцепилась в него, как кошка!
— Пойдём пустельгу кормить, — сказала Майя.
13. Как спасти лес?
Святослав Иванович Храмовников не
Пётр Васильевич Поздняков, откинувшись в кресле, слушал старика. На загорелом лбу его собрались морщины, в руке — давно погасшая папироса. Глаза директора прищурены, и не поймёшь, внимательно он слушает или думает о чём-то своём. Он ни разу не пошевелился и не перебил Храмовникова, а когда тот наконец выдохся и замолчал, сунул окурок в пепельницу, достал из смятой пачки папиросу, закурил. В этот момент Святослав Иванович, отмахивавшийся от назойливой пчелы, зацепил её ладонью, и пчела шлёпнулась на серую папку, лежащую перед директором. Поздняков спокойно взял двумя пальцами пчелу и выпустил на волю.
— Не боитесь? — полюбопытствовал Храмовников.
— Я умею с ними обращаться, — улыбнулся Поздняков. — У меня в огороде четыре улья. Приходите как-нибудь вечерком, чаем с мёдом угощу.
— М-да, — снова нахмурился Святослав Иванович, — чай — это прекрасно, но что вы намерены с лесом делать?
— Пилить, — спокойно ответил директор. — Такое наше лесорубовское дело.
— Но вы ведь не выполняете элементарных правил охраны и сохранения молодой поросли, которая должна вырасти на месте вырубок!
— Лесхоз отводит нам делянки, мы их вырубаем, а дальше не наша забота, а лесников, — ответил директор.
— Надо всем вместе заботиться.
Поздняков пожал плечами и мельком, чтобы не обидеть старика, взглянул на ручные часы. Лицо его стало озабоченным, однако он и вида не подал, что очень спешит. У конторы его дожидался газик. Директору нужно было побывать на дальней делянке. Там что-то не ладилось: вышел из строя трелёвочный трактор и заело лебёдку. В газике уже сидел механик.
— Лес может быть заражён опасными вредителями, — снова загорячился Святослав Иванович. — Разве нельзя порубки оставлять чистыми? В гнилье и корье заводятся паразиты…
Послышался резкий гудок клаксона: механик сигналил — дескать, пора ехать.
Петр Васильевич выглянул в окно и кивнул — мол, скоро выйду.
— У меня все люди наперечёт, — устало объяснял он. — Каждый на своём месте. Откуда же я возьму рабочую силу, чтобы расчищать порубки, жечь отходы, бороться с вредителями? Летом жечь сучья мы не имеем права: запрещает противопожарная инспекция, а зимой жжём, ребята нам помогают. Мы стараемся сохранять молодняк. Вам не кажется, что наш разговор напоминает беседу охотника с членом общества охраны животных? Охотнику говорят: снимайте со зверя шкуру, раз она вам так нужна, но самого-то зверя не убивайте!..
— Я в отчаянии, — сник Храмовников. — В лесхозе мало людей. Лесники не справляются со своими прямыми обязанностями.
За окном просигналили несколько раз подряд. Поздняков поднялся с кресла, развел руками — дескать, и рад бы еще с вами поговорить, но…
Они вместе вышли из кабинета. Пётр Васильевич пожал руку Храмовникову и уселся за руль. Лицо у него немного смущённое. Ему было жаль расстроенного старика, но помочь он ничем не мог. Прежде чем тронуть машину, он взглянул на него и сказал:
— Не принимайте всё так близко к сердцу, Святослав Иванович. Приехали из самого Ленинграда! Отдыхайте тут у нас, дышите сосновым воздухом… Ну, а все эти вопросы… я думаю, рано или поздно разрешатся…
Газик тронулся было с места, но тут же остановился. Поздняков приоткрыл дверцу и взглянул на старика, понуро сгорбившегося на тропинке.
— Зайдите к учителю физики, — посоветовал Пётр Васильевич. — Я думаю, вы поймете друг друга…
— Где он живёт? — встрепенулся Святослав Иванович, но тут же понял, что это смешной вопрос: в маленьком посёлке в два счета любого жителя найдёшь.
Газик зарычал и, подпрыгнув на камне, покатил по улице. Жёлтая пыль медленно поднялась над дорогой. Со стороны речки, величественно взмахивая большими крыльями, прилетел аист и, выпустив длинные тонкие ноги, уселся в гнездо, свитое на крыше высокого деревянного дома. Из вороха сухого хвороста смешно торчала маленькая носатая голова на длинной шее.
Мимо, пронзительно треща, промчался мопед. На нём — два мальчишки. Один низко пригнулся к блестящему рулю, второй обхватил водителя сзади. Храмовников узнал их: Роман и Гришка. Это они вместе с другими ребятами рубили усыпанные шишками вершины сосен…
А что, если…
Старик побежал вслед за мальчишками, промчавшимися на мопеде. Он размахивал длинными руками и что-то кричал, но его никто не слышал. Лишь чуткие собаки вскидывали головы и провожали его насторожёнными взглядами, да белый с чёрным аист с верхотуры внимательно посмотрел на возбуждённого старика, суетливо трусившего по тихой улице…
Пока Святослав Иванович говорил, по привычке расхаживая по комнате, Василий Васильевич сидел на промявшемся диване и мастерил из бумаги кораблик. С тех пор, как пришёл Храмовников, их уже штук пять выстроилось. Учитель физики — худощавый высокий человек с длинным узким лицом и светлыми, зачёсанными назад волосами. Когда он встаёт, то головой почти касается притолоки. Руки у него большие, мозолистые. Многие физические приборы в школе Василий Васильевич сделал вместе с ребятами.
На полу, застланном домоткаными половиками — учитель физики снимал комнату у одинокой старухи, — раскрытые чемоданы. Дверцы старинного резного шкафа распахнуты. На плечиках — белые рубашки, костюм. Чувствовалось, что человек собирается в дорогу. За этим занятием и застал его Храмовников.
Когда на подоконнике выстроились в ряд, как семь слоников, семь корабликов мал-мала меньше, Святослав Иванович закончил свою горячую речь в защиту леса.
Василий Васильевич поднял на него глаза — а были они у него удивительно синего цвета и придавали немолодому лицу мальчишеский вид. И сам-то учитель физики напоминал сейчас провинившегося школьника.