Гость из леса

Козлов Вильям Федорович

Немного погодя с крыши мягко спрыгнула на грядку смутная человеческая фигурка, помаячила секунду, затем вдоль грядок подобралась к окну и заглянула туда. Оглядываясь на освещённое окно, фигура так же осторожно удалилась. Перелезая через изгородь, зацепилась за жердину, и послышался треск раздираемой материи. Человек шёпотом чертыхнулся и побежал к лесу, где на опушке маячила ещё одна мальчишечья фигура.

Утром следующего дня Майя повстречала на широкой улице Романа и Гришку. Приятели гоняли неподалёку от автобусной остановки

футбольный мяч. В воротах, которые были обозначены двумя серыми камнями, в позе заправского вратаря стоял Виталька Гладильников. Два мальчишки поменьше топтались возле игроков, дожидаясь, когда и им представится возможность пнуть ногой мяч.

Майя вежливо поздоровалась с мальчишками. Видно, её привычка пристально смотреть в глаза смутила сразу обоих: Роман и Гришка почему-то отвели глаза. Лишь худущий, белобрысый, весь в веснушках Виталька не спасовал: открыто встретил её взгляд. Виталька — ровесник Романа. Он хотя худой, но высокий, с маленькой белой головой, которую мать сама ножницами подстригала под полубокс. Глаза у Витальки синие, быстрые, да и сам он минуты не может стоять на одном месте: руки двигаются, ногами перебирает, головой вертит. Он всегда вратарём в ворота становится. У него отличная реакция, редкий мяч пропустит. И сейчас бы взял, да Роман выше ворот послал.

— Это правда, что у вас ястреб живёт? — спросил Виталька.

— Ты имеешь в виду пустельгу? — сказала Майя.

— Всех хищников надо уничтожать, — заметил Виталька.

— Это за что же?

— За то, что они хищники, — усмехнулся Виталька, поражаясь девчоночьей глупости. — Они ведь маленьких птичек кушают… без соли! — И рассмеялся, довольный собственным остроумием.

— Если ты ничего не соображаешь, — сказала Майя, — нужно у знающих людей поинтересоваться: все ли хищники вредители или нет.

— Чего тут соображать? Я как увижу ястреба или сову, так и палю из одностволки… Бывает, и попадаю!

— Ты сам хищник, — сказала Майя.

— Позавчера ястреб у тёти Клавы, что у конторы живёт, цыплёнка сцапал, — сказал Виталька. — Даже наседки не побоялся: камнем спикировал с неба — и хвать! Так что же, на него теперь богу молиться? Тётя Клава сама просила укокошить его.

— Подумаешь, цыплёнок! — сказала Майя.

— Это ты тёте Клаве скажи… — рассмеялся Виталька и недоверчиво взглянул на неё, — Откуда ты всё это знаешь?

— У неё дед — учёный, — подсказал Гришка. — Ученый профессор по птицам.

— Таких не бывает, — не поверил Виталька.

— Бывают, — улыбнулась Майя.

— Скажешь, и профессор по змеям есть?

— Есть.

— И по рыбам?

— И по рыбам!

— И по муравьям? И по паукам? И по мухам? — не унимался Виталька. Ухмыляясь, он то смотрел на девочку, то на ребят, будто приглашая их принять участие в этом споре. Однако приятели помалкивали.

— Ты, Виталька, тёмный человек, — сказала Майя. — Неужели вас в школе ничему не учат?

— Мы и сами

с усами, — только и нашёлся что ответить на такой выпад Виталька. Ухмылка исчезла с его лица. Он даже подумывал, не пора ли рассердиться на эту настырную девчонку, которая разговаривает, как учительница. Останавливало его лишь непонятное, упорное молчание Романа и Гришки. Они как воды в рот набрали.

А девчонка, отвернувшись от него, уставилась в упор на приятелей. И опять они зашныряли глазами по дороге, будто потеряли там чего-то. Мяч вовсю гоняли малыши.

— У бабушки Пивоваровой действительно завёлся домовой, — сказала Майя.

— Я же говорил, — промычал Гришка, старательно рассматривая большой палец ноги. Он даже пошевелил им.

— Современный такой домовой, — невинно глядя на них, продолжала Майя. — Забрался на крышу, пристроил над крыльцом фанеру с сосновыми шишками, а когда мы вышли с дедушкой, дёрнул за верёвку, привязанную к этой фанере…

— И птичьего профессора напугал? — хихикнул Виталька.

— Я бы попросила тебя более уважительно отзываться о моём дедушке, — смерила его уничтожающим взглядом Майя, как она это умела делать. — Он никакой не птичий профессор… — Взгляд в сторону Гришки. — И не учёный профессор… А профессор-орнитолог.

— У нас тут министр лесного хозяйства был, — похвастался Гришка. — Я ему из колодца холодной воды достал. Он пить захотел.

Это заявление не произвело никакого впечатления на девочку.

Пропустив Гришкины слова мимо ушей, она ровным голосом продолжала:

— А потом… домовой… вот ещё какую штуку придумал: взял из курятника двух глупых куриц и петуха и спустил их через дымоходную трубу прямо в печку… Хорошо, что её сейчас не топят, а то получились бы цыплята-табака…

— Табака… — повторил Гришка. — Это в том смысле, что, будь печка горячая, их дело было бы табак?

— Вот именно, в этом смысле… — улыбнулась Майя.

Виталька, соображающий что к чему, с любопытством прислушивался к этому разговору. Он и сам не раз участвовал в подобных вылазках…

Ранней весной мальчишки ночью устроили точно такой же куриный концерт первой ябеде в школе Машке Кошкиной. Так её мать на самом деле поверила, что это сделал домовой…

А придумал эту штуку Роман Басманов.

— У тебя брюки порваны, — заметила глазастая Майя. — Случайно, не за палисадник зацепился?

— А ты что, зашить хочешь? — улыбнулся Роман. — Пожалуйста.

— Тебе — нет, — сказала Майя.

Футбольный мяч подкатился к Роману. Он встрепенулся, что есть силы поддал его босой ногой и смеющимися глазами посмотрел на Гришку.

— Ты веришь в домовых? — спросил он.

— Раньше верил, а теперь нет, — нашёлся хитрый Гришка.

— А ты? — метнул Ромка быстрый взгляд на Витальку.

— В домовых только старухи верят, — усмехнулся тот.

— Над вами кто-то другой подшутил, — улыбнулся Роман.