Шрифт:
Весна находилась в самом разгаре. Яркое солнце не по-весеннему, а по-летнему пекло со всей силой. Выходные дни удачно совпали с хорошей погодой. Горожане, как гроздья ягод в урожайный год, высыпали на природу. Так уж заведено, и не нами: как только пригреет солнце, человек стремится на природу, к воде, в лес, к костерку с исходящим паром котелком и неописуемым ароматом от содержимого этого котелка.
Я ничем не отличался от других людей, забрался в самую глушь. Дело в том, что я не люблю, когда на прикормленных рыбьих местах пасётся кто-то ещё, особенно незнакомый и не из нашей компании. А наша
Саша Дарькин у меня, Алексея Садчикова, напарник постоянный, а Витя Кузин работает с нами не очень давно, второй год.
– Шашлыки готовы! – это кричит Витя от костра. Мы же с Сашкой удим рыбу, но рыба попряталась от жары в траву и клевать никак не желает.
Сашка напялил на голову немыслимую соломенную шляпу. Я даже невольно подумал, что рыба боится именно этой шляпы. А ещё он скрывался под тёмными очками, засучив штанины брюк до колен и завязав рубашку на пузе узлом. Бабушки, сидящие всегда у подъезда на лавочке, наверняка назвали бы его шпаной. Витя одет скромнее: в сапогах и робе. Он просто не старался быть заметным и не бросался в глаза, как Сашка. Ну, а я, как обычно, в своём потертом рыбацком, видавшим виды, облачении.
Недалеко от нас, всего в каких-то двухстах метрах, жировала команда ГАИ с жёнами, детьми, обильной выпивкой и прочими непременными атрибутами лесного пикника. Там же у них находилась и импровизированная стоянка для машин, где мы оставили и нашу видавшую виды «Ниву».
На шашлыки мы с Сашкой откликнулись сразу. Рыбы на уху не наловили, но это нас нисколько не огорчало. На первое время у нас имелись шашлыки и разные холодные закуски в объёмистых рюкзаках. А там дальше посмотрим. Бывает, что рыба начинает клевать тогда, когда уже и терпения не останется. Мы рассчитывали, что позднее нам всё равно повезёт.
За столом у нас тихо, в отличие от соседей, откуда доносились громкий смех, визг, какие-то крики. С нашего наблюдательного пункта видно, как отдельные фигуры соседей неуверенно перемещались, то ли из-за жары, то ли от чрезмерно выпитого чая. Машина оттуда уже дважды на некоторое время удалялась, очевидно, докупать припасы.
Через некоторое время Виктор взял в руки баян. Он не был музыкантом-виртуозом, но играл прекрасно и обладал неплохим голосом. Знакомая мелодия разлилась по округе:
– Ну, постой, ну, куда же ты спешишь? – пел Виктор.
Мы с Сашкой, прикрыв глаза, просто сидели за столом и слушали. Иногда мы эту песню пели втроём, находясь в других компаниях, помогали гармонисту справиться с волнением. А сейчас мы просто слушали.
– А ты не веришь, а ты не веришь, а ты не веришь,
Нет…
Нет…
Не-е-ет…, – выводил на баяне Кузин.
У нас в компании веселее – это становилось заметно по тому, как соседи пристально вглядывались в нашу сторону, но пока к баяну не присоединялись. Мы выпили по три стакана чаю. Сашка разливал по стаканам остатки из чайника, чтобы поставить чайник на огонь снова кипятиться.
– Под крылом самолёта о чём-то поёт…, – затянул Витя новую песню.
Он успел поработать в свои двадцать с небольшим в авиации и этим очень гордился. Виктор мог без устали говорить о самолётах, двигателях, углах атаки и ещё каких-то фиговинах, нам с Сашкой совсем незнакомых. Но мы давали ему выговориться и не перебивали, когда он говорил о своей авиации. А сейчас он просто пел, и мы за это ему очень признательны. На самом деле мы все разные, но это не мешает нам понимать друг друга с полуслова и работать одной командой.
Сашка снова взялся за шашлык. Он уже без особого аппетита стягивал зубами мясо с шампура и жевал.
Один гость всё же появился. От соседнего пикника, преодолев все двести метров, пришёл бывший Витькин коллега-авиатор, работавший ныне участковым инспектором. Так уж получилось, что, когда на гребне разрушительных реформ начало разваливаться авиационное предприятие, многие специалисты, имевшие высшее и среднее образование переметнулись в милицию.
Они с Витькой нашли сразу общий язык и заговорили о самолётах, а мы, взяв вновь удочки, направились к водоёму за «нашей» рыбой.
Пока гость у нас прохлаждался, в соседнем стане случилось происшествие. Сотрудник ГАИ полез под машину, то ли что-то надо было подтянуть, то ли проверить, а другой сотрудник решил в это время ехать. Ну, и проехал по своему товарищу, изрядно его поломав и, сделав чуть ли не инвалидом. Об этом происшествии мы узнали потом. К визгу и крикам в соседнем «стойбище» мы давно привыкли, поэтому не очень-то обращали на это внимание.
А Витька с товарищем увлеклись «полётами» и тоже ничего не замечали.
Рыба опять не клевала. Мы вглядывались в поплавки до рези в глазах, но они и не думали шевелиться, замерли, будто приклеенные к поверхности воды.
– Пойду-ка я в другое место. Здесь рыбу кто-то выловил всю до нас, ты со мной? – спросил я Сашку.
– А какой смысл? – ответил он вопросом на вопрос, – Если рыба вся закончилась здесь, значит, её нет и в другом месте, – он поднял палец кверху, – Дедукция!
– Не согласен, я сегодня рыбу всё равно найду. Не можем же мы уехать отсюда без настоящей ухи.
– Сварим из шашлыков, – как-то безразлично ответил Сашка.
– Из шашлыков я ухи не ел, но думаю, что она будет не очень вкусной.
Черви у меня находились в баночке в кармане. Я взял с собой только удочку. Под рыбу я умышленно ничего не взял, следуя примете, что, когда берёшь тару, обязательно клёва не будет. Я побрёл вдоль берега, следя за тем, чтобы леска случайно не зацепилась за какой-нибудь куст. Сашка остался смотреть на поплавок на старом месте.
Место я нашёл, но не стал кричать Сашке. «Не пошёл со мной, значит, пусть ловит на старом месте», – злорадно подумал я. Рыба клевала отменно. Я бросал ельчиков, хариусов и подъязков прямо на траву, а потом решил срезать кукан и направился от берега в ближайшие молодые кусты ивняка.