Гость волшебного мира. Книга первая. Незнакомец
Шрифт:
– Да ну, я вам сахарный, что ли? Размокну? – и вальяжно, как генерал, сошёл по ступенькам, придерживая распахнутые полы плаща.
Незнакомца усадили в «Вандерер» назад. Фон Зефельд сел с ним рядом, а капитан впереди, возле шофёра. Машины разом выехали с площадки, вытягиваясь в колонну на ходу.
«Вандерер» шёл в середине, а спереди и сзади натужно ревели бронеавтомобили.
Колонна, нерушимым монолитом, помчалась к лесу.
Но, против ожидания фон Зефельда машины нырнули вовсе не в глухую, дремучую чащу. Здесь пролегала широкая, как проспект, грунтовка. По обоим её краям зияли пустотой нещадные вырубки лесоповала, утыканные пнями.
Силами местных жителей, которых немцы ежедневно сгоняли валить деревья, лес был откинут от дороги на расстояние, недостижимое для выстрела, или броска гранаты.
И всё же, глухая стена сосен и елей вдалеке, по-прежнему внушала опасение своей плотной непроглядностью.
– Надо расчищать ещё дальше – произнёс лейтенант, глядя в окно.
– Расчищаем – кивнул капитан.
– Ну, и где лесорубы? – удивился фон Зефельд.
– Дождь… – капитан неопределённо пожал плечами.
Фон Зефельд вздохнул, мотнув головой:
– Жалеете вы их.
Колонна промчалась мимо скошенного набок, дорожного указателя – «Леспромхоз, пос. Котлы». Железная его табличка сквозила множеством пулевых пробоин.
А затем, на горизонте, в сером и дымчатом как смог, тумане, возникли громадные ворота. И в обе стороны от них тянулись такие же исполинские бревенчатые стены, покрытые досками внахлёст. На постройку крепости, похоже, ушла вся древесина с придорожного лесоповала.
Казалось, люди за подобным ограждением укрывались от великанов, не меньше.
И это впечатление усиливалось при виде сторожевых вышек, скорее похожих на башни – в три яруса каждая. Самый верхний занимали прожектора, а второй и третий – пулемёты.
В пелене клубящегося тумана, смешанного с дождём, едва виднелись другие – дальние вышки. Они словно вросли в забор, как чудовищные зубцы гигантской, крепостной стены.
Подъехавшие машины выглядели совсем миниатюрно на фоне столь циклопического укрепления.
– Окопались вы тут… – прокомментировал лейтенант, поражённый масштабами картины.
С вышки потребовали, чтобы экипажи бронеавтомобилей вышли наружу – проверка, не партизаны ли уже внутри.
И лишь после этого, ворота открылись, колонну впустили на территорию бывшего леспромхоза. И «Вандерер» – один – поехал меж цехов, ангаров и складов. Вдали – за мутной изморосью проступали контуры жилых двухэтажных бараков, составлявших, собственно, посёлок Котлы.
Территорию делила надвое железнодорожная ветка. Она тянулась по самому центру и убегала в лес, через вторые, не менее массивные ворота. А там – через несколько километров вливалась в магистраль, где лесоматериалы развозили далее по всей стране.
Так было до войны.
Теперь, по этой магистрали беспрерывно шли эшелоны с оружием и войсками из Германии на фронт. И с награбленным добром – обратно в Германию.
Полк, стоявший лагерем в Котлах, охранял от партизан участок железнодорожных путей, пролегавших лесом. Вдоль магистрали вырубали деревья, минировали подходы к полотну.
Параллельно железной дороге, за пару месяцев, так же укатали и крепкую колею. По ней, отныне, круглые сутки курсировали патрульные машины с неравным интервалом, чтобы партизаны не могли рассчитать время.
Работы было невпроворот, и большая часть солдат почти всегда находилась за пределами базы. Именно это и сподвигло превратить леспромхоз в цитадель, чтоб в случае нападения суметь защититься малой силой.
Внутри территории уже ничто не вызывало интерес, как снаружи. Фон Зефельд видел из окна обычный, немецкий порядок кругом. Захваченное хозяйство использовалось с умом и сохранением прежних функций.
Русская и немецкая техника отлично уживалась вместе в ангарах. Склады оставались складами; а цеха по обработке древесины выпускали гладкие брусья и доски для собственных нужд.
Миновав производственную зону, «Вандерер» въехал в жилую и остановился возле двухэтажной школы, огороженной своим, сеточным забором. Из всех поселковых зданий, лишь здесь был подвал-бомбоубежище. Поэтому, школу бесцеремонно занял СС и подконтрольные ему службы – СД и гестапо.
Армейский штаб разместился в клубе. А сельсовет облюбовала комендатура.
Жилые дома же превратились в солдатские казармы, где квартировала рядовая пехота, сапёры, механики и другие.
У школьных ворот «Вандерер» проверили снова – и армейский капитан отчитался о благополучной доставке фон Зефельда с его спутником. Дальше капитану уже не было хода.
Незнакомца приняли солдаты СС, и повели в здание. А фон Зефельд подзадержался. Он первый раз приехал в Россию, и хотел увидеть этих русских живьём, а не в смешных, похожих на карикатуры, газетных фото.
Лейтенант стоял, сжав ручку портфеля, и не обращая внимания на дождь, вёл взглядом по унылому, сырому посёлку. Тень от козырька его фуражки ещё более сгустилась. И потому казалось, что вместо верхней части лица у фон Зефельда – чёрный, прямоугольный провал.
Русские сновали повсюду. Выселенные из квартир, они жили в сараях, пристройках, в каких-то самодельных не то хижинах, не то шалашах.
Их грязная одежда представляла собой смесь обмоток и рванины, натянутой и перевязанной узлами. Все сгорбленные, кривые, они ходили исключительно тенями вдоль стен. Дети, терпеливо, как собаки, дожидались подачки, сидя возле солдатской столовой.
Фон Зефельд зябко передёрнул плечами.
– Они же животные. Не люди… – проговорил он сам себе, еле слышно.
И повернулся к капитану – тот садился в «Вандерер», машину надлежало вернуть в её тёплый гараж.
– Ставьте этим партизанам капканы – с отвращением сказал ему фон Зефельд. – Ройте им ямы с кольями на дне.