Гостья из прошлого. Часть 2
Шрифт:
— Гвен не проснулась?
— Что ты, кошечка, — ласково проговорил Элайджа, пропуская сквозь пальцы спутанные смоляные локоны, — дорога измотала ее. А ты как себя чувствуешь? Может, чего-нибудь хочешь?
Алин лишь покачала головой, слабо улыбаясь, и вампир склонился к ее лицу, касаясь губами пухлых губок.
— Тебе понравилась наша поездка, любовь моя? — проговорил он, заглядывая в раскосые глаза.
— Да, — тихо отозвалась ведьма, обвивая руками мужскую шею, — очень. Спасибо тебе, милый.
— В следующий раз мы можем поехать вдвоем,
— Но без нее нам будет скучно, — тихо рассеялась Алин, и Элайджа недоверчиво прищурился не сводя с жены пытливого взгляда.
— Что-то не припоминаю, чтобы мы с тобой скучали хоть минуту во время нашего медового месяца.
— Не забывай о том, что тогда ты был на шесть лет моложе, — невозмутимо ответила ведьмы, пытаясь казаться серьезной, но вытянувшееся после ее слов лицо мужа не оставило ей не единого шанса.
— Опять дразнишь меня, непослушная кошечка? — хрипло проговорил он, обхватывая ладонью маленький подбородок, — так не терпится вновь быть наказанной?
— Как-нибудь в другой раз, — прищурилась Алин, мягко отстраняясь от мужа, — прости, я просто пошутила, — добавила она с невинной улыбкой, касаясь ладонью щеки вампира, — ты не против, если мы отложим мое наказание на завтра? А сейчас - просто поспим.
— Как скажешь, моя ведьма, — нежно произнес Элайджа, и осторожно притянул жену к себе.
Он поднялся с дивана, удерживая на руках хрупкое тело, и направился в спальню, где медленно опустил Алин на постель. Девушка улыбнулась, пристраивая голову на подушке.
— Снимешь с меня платье? Я совсем без сил…
— Ты сведешь меня с ума, кошечка, — закатил глаза вампир, и все же склонился над женой, расстегивая пуговицы на груди, — белье тоже снять?
— Уверен, что оно на мне есть? — сузила зеленые глаза ведьма, и на ее губах появилась насмешливая улыбка.
Элайджа застыл, не сводя потяжелевшего взгляда с хитрого лица жены, но в этот миг он увидел край белого лифа, выглядывающий из расстегнутого платья. Быстрым движением задрав вверх узкий подол, вампир убедился, что и трусики были на своем месте.
— Алин, ты уверена, что правильно поняла мою просьбу прекратить свои шуточки? — глухо процедил Майклсон, сверля покрасневшее лицо жены пылающими от ярости глазами, — или тебе и в правду так не терпится оказаться подо мной с широко разведенными ножками? Ты вроде хотела спать.
— И хочу, — прикусила губу ведьма, вздыхая, — спать. С тобой.
— Ко-шеч-ка, — почти прошипел Элайджа, и ведьма уже не могла сдержать смеха.
— Ну, прости меня, прошу, — успокоившись, проговорила она, прижимаясь к хмурому вампиру, — я лишь немного подшутила. Ты такой милый, когда поддаешься на мои провокации.
— Милый? — вскинул бровь Майклсон.
— Эээ… скорее… сексуально-милый, — поправилась Алин, невинно опуская глаза.
— Какая ты распутная, — покачал головой Элайджа, приподнимая подбородок жены, пытаясь поймать ее смущенный взгляд, — только твоя беременность удерживает меня
Ведьма ничего не ответила, пряча раскрасневшееся лицо в подушках, и вампир скрылся за дверью, ведущей в ванную комнату. Немного освежившись под прохладными струями воды, Элайджа обтерся полотенцем, и вернулся в спальню, надеясь, что жена вняла его словам.
Но Алин явно пренебрегла его советом. Единственное, что она сделала, так это стянула с себя всю одежду, обернувшись простыней, которая почти не скрывала изгибов стройного тела.
— Ты долго, — недовольно протянула она, приподнимаясь на локтях, так что тонкая ткань натянулась на высокой груди, очерчивая контуры затвердевших сосков, — я тоже хочу в душ.
— Можно было и не ждать меня, кошечка, — хриплым голосом отозвался Элайджа, медленно подходя к постели, — я вижу, что тебе совсем неймется.
Майклсон не отводил взгляда от лица жены, которая кусала губки, ерзая на постели. Напряжение, повисшее в комнате, было таким плотным, что его, казалось, можно было резать ножом.
— Ты сама напросилась, кошечка, — наконец нарушил тишину Элайджа, и уже собирался было вихрем податься к жене, когда они оба услышали громкий стук в дверь.
Глаза Алин расширились, а вампир стиснул зубы, недовольный, что их прервали на самом горячем моменте игры, которую затеяла его любимая жена.
— Кто это может быть? — нахмурила брови ведьма, кутаясь в простынь.
— Сейчас узнаю, — отозвался Элайджа, натягивая брюки прямо на голое тело, — и кто бы это ни был, я выпровожу его вон, и мы продолжим то, на чем остановились.
Алин широко улыбнулась, и Майклсон, прежде чем выйти из спальни, быстро оказался рядом с ней, склоняясь к прекрасному лицу, и сминая пухлые губки в коротком, но страстном поцелуе.
— Не потеряй настроя, кошечка, — требовательно проговорил Элайджа, и его ладонь скользнула по узкому плечу, стискивая холмик налитой груди, — хочу тебя.
— Иди и скорее возвращайся.
Ведьма не сводила с мужа горящего взгляда, и он, с трудом найдя в себе силы, устремился к двери, покидая спальню.
— Кол, если это ты, можешь сразу идти прочь, — холодно произнес Майклсон, шагая по гостиной к входу в дом, — тебя это тоже касается, Клаус. И любого, кто…
— Прошу, открой, Элайджа!
Вампир замер, мгновенно узнавая голос, который не слышал больше сотни лет.
— Ребекка?!
========== Часть 36 ==========
Ребекка Майклсон с трудом вспоминает время, когда у нее была настоящая семья. Может тогда, когда они еще были обычными людьми, и она защищала Клауса от гнева отца? Или после, когда учила Кола письменности? Возможно много позже, став тем, кем они были теперь, пока она оставалась всеобщей любимицей, прежде чем в жизни братьев совсем не стало для нее места? У Ребекки нет ответа на этот вопрос.