Государственный преступник
Шрифт:
— Второе, пожалуй, будет вернее, — подал голос Изя Шлыньковский.
— Что ты хочешь этим сказать? — уставился на него Жеманов.
— А то, что я видел его третьего дня. Думаю, что я был последним, кто с ним разговаривал.
— И что? — недоуменно спросил Жеманов.
— Да говори ты, что из тебя слова нужно клещами тянуть? — рявкнул Аркаша Бирюков.
— Он и вправду дрожал от страха. Сказал, что его вызывали в управу к самому полицмейстеру Дагеру. По поводу прокламаций.
— Он раскололся?
— Не похоже. Однако сказал, что ежели будет признано его авторство, то в острог он один не пойдет, а только вместе с Рывинским. Вместе, дескать, писали, вместе и отвечать, а один он тянуть острожную лямку не намерен…
— Вот с-сука! — стукнул-таки кулаком по столу Бирюков.
— Уймись, Аркаша, — одернул его Жеманов. — Надо оповестить об этом Павла Аполлоновича.
— Уже, — обернулся на его реплику Шлыньковский.
В дверь постучали.
— Нашим гостям об этом ни слова, — предупредил Полиновский. И пошел открывать.
Одного из вошедших большинство собравшихся знали. Это был штабс-капитан Иваницкий. Вместе с ним в комнату вошел молодой поручик небольшого роста с ясными голубыми глазами и манерами как минимум штабс-офицера. Мундир, что называется, с иголочки, холеное упитанное лицо, тонкие нафабренные усики и уже намечающийся животик выдавали в нем человека, не равнодушного не только к судьбам повстанцев, сражающихся за свободу благословенной Польши, но и к простым житейским радостям.
— Экий бонвиван, — громче, чем следовало бы, буркнул из своего угла Бирюков.
— Столичная штучка, — негромко поддакнул ему Жеманов.
— Господа, знакомьтесь: полномочный агент Русского революционного центра, член Московского революционного комитета, соратник Михаила Александровича Бакунина и мой двоюродный брат Максимилиан Черняк, — представил поручика Иваницкий. — А это, — сделал он жест в сторону собравшихся, — наиболее деятельные члены местного революционного комитета, его элита, так сказать, по преимуществу студенты Императорского университета.
— Студенты — это замечательно, — располагающе улыбнулся Черняк, оглядывая собравшихся. — Студенты — это как раз то, что надо, это всегда самый передовой отряд революции.
— Простите, господин поручик, — выступил вперед Полиновский, — но нам хотелось бы доподлинно убедиться в ваших полномочиях.
— Конечно, разумеется, — легко согласился Черняк. — Вот, прошу, — протянул он Владиславу сложенную пополам осьмушку почтовой бумаги.
Тот развернул ее и прочел вслух:
— «Предъявителю сего верить. Бакунин».
— Ну что, господа, убедились? — спросил поручик, с легкой улыбкой оглядев присутствующих. — А впрочем, это хорошо, что вы бдительность не теряете. Это еще раз указывает на то, что здесь собрались серьезные люди. Михаил Александрович уже в России. Я был в его имении в Прямухине. Беседовал с ним. А теперь — к делу!
Все расселись вокруг стола, уставленного вином и закусками. Центральное место, конечно, было отведено полномочному агенту.
— Итак, господа, как вам уже известно, я приехал по поручению Русского революционного центра, а точнее, его партии действия, возглавляемой непосредственно Михаилом Александровичем, — начал с пафосом Черняк. — От вас я поеду еще в Симбирск, а другие поволжские города охватят своими визитами остальные девять агентов революционного центра. Все мы должны быть в Москве двадцать пятого марта на общем собрании членов революционного комитета, где будут рассмотрены донесения агентов и назначен день восстания. Цель моего визита — ознакомиться с обстановкой в городе и найти людей, осознающих необходимость данного революционного восстания. Надеюсь, среди вас нет сомневающихся в этом?
— Нет, — ответил за всех Полиновский, — но…
— Прекрасно, — не дал договорить Владиславу Черняк. — Я и не ожидал услышать иного ответа. К тому же решения революционного центра являются обязательными к исполнению местными комитетами. Это понятно?
— Понятно, — опять ответил Полиновский.
— Сколько у вас всего людей, могущих встать в строй?
— Человек пятьдесят наберется…
— Замечательно, — кивнул круглой, как у кота, головой поручик. — Восстание в Средневолжске следует начинать как можно скорее. Войска стянуты в Польшу, крестьяне недовольны реформой и ждут настоящую волю. Дождемся ли мы когда-либо еще подобного благоприятного стечения обстоятельств? Ваша же губерния самая удобная в стратегическом отношении для начала революции. Отсюда революция пойдет вниз по Волге, перейдет на Урал, Дон, а с Дона ее направят так, чтобы она соединилась с восстанием в Царстве Польском. Медлить нельзя, господа. Начинать дело нужно до начала полевых работ и до солдатских учений.
— А план? — Гость немедленно повернулся в сторону говорившего. — У вас есть конкретный план, как следует проводить восстание? — спросил Жеманов.
— С планом вас познакомит мой брат, — ответил Черняк, предоставив тем самым слово Иваницкому.
— Некоторые из присутствующих уже знакомы с моими тактическими соображениями относительно начала восстания, — начал штабс-капитан. — Первое, что надо сделать, это захватить Средневолжск. Забрать его в наши руки будет нетрудно: надо только обезоружить солдат, стоящих в городе, а это почти ничего не стоит. В самом деле, — стал приходить в возбуждение Иваницкий, — у каждой казармы ведь стоит по два человека караульных, один внутри, другой снаружи. Стоит только убрать обоих, и спящие солдаты просто не услышат, как из казарм вынесут их винтовки. Затем надо выпустить из тюрем арестантов: часть из них примкнет к нам, а часть посеет панику в городе, что тоже будет нам на руку. Потом мы захватываем наиболее важные объекты города, и Средневолжск будет в наших руках! Представляете, какое это произведет впечатление на народ? Ну, уж коли Средневолжск взят, значит, они — сила! Вот что скажет народ. И пойдет за нами. Тотчас по взятии города мы разошлем людей по деревням, чтобы и там вооружались вилами, топорами, чем попало, и поведем крестьян в Средневолжск. А уж потом наша революция охватит все Поволжье!
— Народ может нас и не поддержать, — осторожно обронил Полиновский. — Кроме того, нужно много оружия, большие деньги и офицеры для командования отрядами инсургентов.
— Вопрос с оружием и деньгами решен. Я знаю нескольких офицеров, готовых примкнуть к восстанию и возглавить отряды повстанцев, — заверил его Иваницкий.
— А кроме того, в Поволжье уже выехали сто специально обученных людей, готовых принять командование отрядами инсургентов на себя, — поддержал брата Черняк. — Оружие скоро прибудет, а денег у вас будет столько, сколько необходимо. Что же касается народа, наша партия решила воздействовать на него от имени царя, и уже напечатаны манифесты, в которых крестьянам обещаны земельные наделы и прочие права, что от них якобы скрывают чиновники. Это вызовет в среде крестьянства большое недовольство, которое только и нужно будет, что направить в нужное нам русло.
— Умно, — согласился Полиновский.
— Значит, вы с нами? — улыбнулся Черняк. — Что ж, после моего возвращения из Симбирска в Москву я так и доложу революционному комитету.
Глава 29 ЗАГАДОЧНЫЙ М
Утро отставной штабс-ротмистр начал весьма странным образом. Поднявшись в половине шестого, он первым делом направился в сад. Артемий Платонович обошел все фруктовые деревья и наконец остановился возле большой яблони, молодой и ветвистой. Потрогав ее ветви и облюбовав одну из них, он прошел в каретник и вынес оттуда железный прут с заостренным концом, топор и кусок грубой холстины.