Государственный преступник
Шрифт:
— Много слышал о вас, — устало кивнул Аристову Ворожцов и скрестил за спиной руки. — К вашим услугам.
— Меня интересует вот что, — начал отставной штабс-ротмистр, выпустив облачко пара изо рта. — Вы производили вчера вскрытие покойного чиновника Победоносцева?
— Да, я, — ответил оператор несколько удивленно.
— Вы не заметили на его теле никаких сомнительных пятен?
— То есть?
— Ну, скажем, похожих на небольшой ожог?
— Нет. Тело его было абсолютно чисто, ни синяков, ни царапин, ни каких бы то ни было постороннего происхождения пятен. Человек умер естественной смертью.
— А его руки, ладони? — с надеждой спросил Аристов.
— Все чисто. Чистые руки и ладони без повреждений и, естественно, никаких ожогов, в том числе и застарелых…
— Без единого пятнышка?
— Абсолютно, — без тени сомнения заверил его Ворожцов.
— Благодарю вас, — немного расстроенно сказал Артемий Платонович. — Вчера к вам привезли еще несколько трупов. В том числе некоего купеческого сына Жарова.
— Да, и я только что провел вскрытие его трупа.
— Он тоже умер от сердечного удара?
— Нет, — кривовато усмехнулся оператор. — Сей господин умер от невоздержанности в питии горячительных напитков.
— А вы позволите взглянуть?
— Пожалуйста.
Они подошли к телу, над которым колдовал Ворожцов, когда Аристов с Дмитриевским вошли в «анатомичку». Бывший купеческий сын лежал голый с зашитым посередь живота и груди грубым толстым швом, оканчивающимся чуть ниже пупа.
— Цирроз печени, — подал голос сидевший на табурете второй врач.
Артемий Платонович осмотрел левую кисть покойного купеческого сына, затем, так на всякий случай, правую. Обе были чистыми и покрыты обильными волосами. И никакого признака небольшого ожога.
— А не встречался ли вам труп человека без видимых причин насильственной смерти, но с красным пятнышком вот здесь, на тыльной стороне ладони? — дотронулся пальцем до места меж большим и указательным пальцами своей кисти Аристов.
— Н-нет, — подумав, ответил Ворожцов.
— Именно там, где вы указали? — спросил вдруг второй врач.
— Точно так, — повернулся к нему Артемий Платонович.
— А размер пятна?
— С небольшую монету.
Врач молча поднялся и прошел к накрытому рогожкой трупу, к ноге коего была привязана табличка с надписью: «Неизвестный».
Затем откинул рогожку и обернулся к Аристову:
— Вроде этого?
Артемий Платонович посмотрел на спокойное и даже умиротворенное лицо усопшего, быстро подошел к телу и взглянул на тыльную сторону ладони. Как раз посередине меж большим и указательным пальцами краснело, будто от ожога, небольшое круглое пятнышко.
— Где вы его нашли? — взволнованно спросил он.
— Нашли не мы, полиция.
— Ну, да, конечно. Так где?
— На берегу протока между Нижним и Средним озерами Кабан, — ответил второй оператор. — Так было написано в полицейской сводке.
— Да, да, это тот самый «неизвестный», коего я отметил третьим крестиком, — раздумчиво протянул Артемий Платонович, озадачив этой фразой обоих операторов.
— Простите, что вы сказали? — переглянулись они.
— Вы осматривали его? — не счел нужным отвечать им Аристов.
— Да, был произведен предварительный осмотр, — сказал второй врач. — Признаков насильственной смерти не обнаружено.
— И по вашему предварительному заключению он, конечно, умер сам, без посторонней помощи, предположительно от апоплексического удара. Внезапное кровоизлияние в мозг — и все. Так? — спросил Артемий Платонович, разглядывая труп.
— Именно так, — удивленно промолвил второй оператор. — Впрочем, вскрытие позволит ответить на ваш вопрос более точно.
— Вскрытие лишь подтвердит результаты предварительного осмотра, доктор, — уверенно сказал Аристов, озадачив еще более обоих врачей безапелляционностью своего тона. — Весь вопрос состоит в том, чем был вызван апоплексический удар.
Отставной штабс-ротмистр еще раз взглянул на покойника. А когда отвел от него взгляд, в нем читалось, что старший чиновник особых поручений уже принял какое-то решение.
— Благодарю вас за помощь, господа, — сказал Аристов и, повернувшись, пошел к выходу.
У ожидающего его в дверях Дмитриевского он спросил:
— Женщина Елизбарова, что была обнаружена возле трупа этого неизвестного, содержится ведь у вас?
— У нас, в терапевтическом отделении. Ее пользует доктор Бровкин Павел Андреевич. Она явно не в себе. Не помнит даже, как ее зовут.
— Замечательно, — посмотрел на ординатора ясным взором отставной штабс-ротмистр.
— Прошу прощения, а… что в этом замечательного? — поразился высказанной фразе доктор.
— Дражайший Иван Степанович, — взял под руку Дмитриевского Артемий Платонович. — Конечно, в том, что женщина эта впала в невменяемое состояние, нет ничего замечательного. Замечательно то, что она жива. И весьма замечательно еще и то, что она находится в вашей клинике под вашим присмотром.
В глазах доктора проснулось любопытство — эти сыщики презабавный народ.
— Она настолько важна для вас?
— Вы даже не представляете насколько, — улыбнулся доктору Аристов. — Вы позволите посетить вашу клинику еще раз?
— Как вам угодно. Если это вам доставило… э-э… полезно для дела.
— Скажем, завтра до полудня?
— Да ради бога. Вы хотите взглянуть на эту женщину?
— Именно.
— Хорошо, я предупрежу доктора Бровкина.
— Буду вам очень признателен, — сказал Аристов и склонил голову в легком поклоне: — Прощайте.
В губернаторском дворце у него был свой кабинет, но Артемий Платонович прошел в комнату, где надлежало пребывать младшим чиновникам особых поручений. Михаил, завидев «шефа», как стал он называть про себя Аристова, поднялся ему навстречу.