Государственный преступник
Шрифт:
— Чо это вы сибе пазва-аляете, гаспа-адин ха-ароший, — вульгарно растягивая слова, произнесла она с прокуренной хрипотцой. — Ла-апать миня хочите? Так извольте денежку впе-еред!
Артемий Платонович отступил от Мелании на шаг, пораженный столь неожиданной метаморфозой. Он снова распростер над ней руки, но та лишь криво усмехнулась и сплюнула через щербину между передних зубов длинной жидкой струйкой. Аристов вдруг почувствовал, что ему противостоит некая иная сила, не позволяющая ему завершить возвращение Мелании. Более того, эта неведомая сила вновь стала погружать ее в прежнее состояние — границы действительности и грез. Теплота, исходящая из кончиков его пальцев, исчезла, и он бессильно опустил руки.
— А ведь я уже подвел ее к вратам внутреннего и внешнего миров, и она вот-вот должна была ступить в наш, чувственный мир и вновь обрести обычное состояние бдения, — не без сожаления вздохнул Артемий Платонович, полуобернувшись к Бровкину. — Кто-то на противоположной стороне весьма успешно противодействует мне, причем делает он это с некоторым вызовом.
— Кто? — не нашелся более ничего спросить доктор, явно сбитый с толку происходящим.
— Тот, кто ввел ее в таковое состояние. Тот, кто до сих пор на нее воздействует и контролирует ее, — со значением посмотрел на Бровкина Аристов. — Тот, кто владеет изощренными практиками держать бывшего клиента в своей власти, даже находясь от него на значительном отдалении.
Доктор выглядел сконфуженным.
— Я, конечно, читал об этом, но не предполагал, что таковое возможно, — в раздумии произнес Бровкин. — И не верил в подобное до… до сегодняшнего дня.
— Теперь я все более убеждаюсь, что для нашего господина М. почти нет ничего невозможного, — скорее для самого себя сказал Артемий Платонович. — Осталось только отыскать это почти.
— А кто он, этот господин М.? — спросил доктор.
— О-о, это мой старый знакомый незнакомец, — криво усмехнулся отставной штабс-ротмистр. — Большо-ой, знаете ли, специалист в своей области. А ежели выразиться точнее — магнетизер. И, как вы уже имели возможность убедиться, весьма и весьма высших степеней. Вполне возможно, что его имя или фамилия тоже начинаются на букву М. Вот тот объект, фигурант, если хотите, с коим нам с вами надлежит бороться. И победить…
— Господа, what’s happening? [10] Почему вы вошли в мой будуар без приглашения? Прошу вас покинуть меня, я устала, — указала Мелания величественным жестом на дверь и изящным движением поправила свалявшуюся копну своих волос. Глаза ее были вновь осмысленны и ясны. — Вы же, господин Аристов, зря увлеклись писанием воспоминаний. Ведь они никогда не будут опубликованы… Alles gute… [11]
Только покинув палаты Мелании, Артемий Платонович понял, как он устал. Пот крупными каплями катился по его спине и животу, ноги сделались совершенно ватными, черты лица истончились, а кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок.
10
Что происходит? (англ .)
11
Всего наилучшего (нем. ).
— Может, пройдете в мой кабинет? — с некоторой тревогой спросил доктор Бровкин, сочувственно глядя на вконец обессилевшего чиновника особых поручений. — Я велю принести вам чаю, немного отдохнете.
— Благодарю вас, любезный Павел Андреевич, но наилучший отдых может предоставить мне лишь диван в моем кабинете. Да-а, — вслед за тем раздумчиво произнес Артемий Платонович, — никогда не думал, что мне вновь придется стать магнетизером. Много лет назад, в семнадцатом году, я пытался излечить от сомнамбулизма одну барышню. Она была больна ипохондрией, лекари оказались бессильны, и родители ее решили прибегнуть к услугам магнетизера. Выписали из Франции знаменитого магнетического оператора, ученика и друга самого Франца Месмера, а он на одном из сеансов, возведя ее в шестую, крайнюю степень, возьми да умри. Старику ведь уже под семьдесят было, а сеансы, как вы заметили, крепко выматывают. Через несколько часов после его смерти она пришла в себя, но с тех пор каждый день, в утренние часы, она стала впадать в возведенное магнетизером состояние и была уже близка к сумасшествию, ибо частое пребывание в шестой степени магнетического сна-яви ведет к полной потере чувств и в конечном итоге — к умопомешательству и в итоге к растительной жизни. Вышло так, что именно я принужден был взяться за ее излечение. Тогда-то я и изучил многие техники магнетических сеансов, но, признаться, никогда не истощал свои силы так, как сегодня.
— Ну, тогда вы были молоды и полны сил, — участливо посмотрел на Аристова Бровкин.
— Да, я был молод и полон сил, — согласился Артемий Платонович. — Но главное, мне не противостояла такая мощная энергетика, какую я ощутил сегодня. Вот что, доктор, — отставной штабс-ротмистр посмотрел на Бровкина взглядом, в коем читалось некое принятое решение, — я хотел бы попросить вас повесить в комнате госпожи Елизбаровой как можно больше зеркал. Зеркала усиливают эффективность сеансов. И завтра мы с вами снова попробуем возвратить Меланию в ее прежнее обличье.
— И когда вы планируете?
— Утром. Это самое удобное время для магнетических манипуляций. Прощайте.
Стопка анисовой водки, крепкий кофей, пара трубок доброго табаку — вот перечень самых действенных мер, какие могут вернуть силы мужчине. Артемий Платонович выбрал весь комплект, после чего завалился на свой любимый диван, захватив с собой листки с записями, сделанными еще во времена, не знавшие стальных перьев. И, конечно, не мог знать отставной штабс-ротмистр, даже и не будучи увлеченным чтением своих записок более чем сорокапятилетней давности, что за несколько кварталов от его усадьбы, скинув мокрые от пота портки и сорочку и положив подле себя модное пенсне с синими стеклами, сидит нагишом на полу возле раскрытого настежь окна жилистый человек лет тридцати, задрав кверху аккуратную черную бородку. Его лицо выглядело усталым и изможденным, будто этот человек только что совершил крайне тяжелую и изнурительную работу.
Глава 28 «СОРАТНИК» БАКУНИНА
В этот вечер на квартире Полиновского собрались почти все члены Замкнутого кружка Студенческого клуба. Ждали доктора Гросса, но мало кто верил, что тот придет: хитер был лис, да к тому же на него была возложена важная миссия «греть» поднадзорных поляков и евреев, высланных в Средневолжск из мятежной Польши. Он и сам находился под подозрением, так что рисковать головой и ставить под удар «грев» ссыльных, дабы поприсутствовать на встрече с агентом Московского революционного комитета, ради которого у Полиновского и собрались наиболее активные функционеры средневолжского комитета тайной организации «Земля и воля», не было никакого резону. А вот почему до сих пор не соизволил нарисоваться у Полиновского Ивашка Умновский, начинало злить многих.
— Ну, где его носит? — воскликнул Аркаша Бирюков, студент с филологического. Он был, по своему обыкновению, навеселе и едва удержался, чтобы не стукнуть кулаком по столу. — Ведь еще третьего дня ему сообщили о предстоящей встрече.
— А ты, конечно, опять в кураже? — глянул на него Жеманов. — Тебе тоже было сказано, чтобы ты воздержался и пришел трезвым на эту встречу.
— Ты мне наливал? — парировал Аркаша. — Ну, так и не болтай. Я сегодня абсолютно трезв.
— А вообще, кто-нибудь видел Умновского последние два дня? — нахмурившись, громко спросил Костик Лаврский.
Он был самый молодой из собравшихся, к тому же совсем недавно произведенный в члены Замкнутого кружка, и посему, несмотря на твердый голос и весьма серьезный вид, внутри себя он был чрезвычайно возбужден и неуверен, на что указывали пылающие уши и нервическое потирание рук.
— Я не видел, — ответил исключенный из университета Миша Элпидин.
— Я тоже, — буркнул великовозрастный первокурсник Красноперов, детина лет тридцати пяти, которого все звали Иваном Марковичем.
— И я тоже не видел, — на правах члена-распорядителя Студенческого клуба как бы подвел итог Полиновский. — А из этого следует, что Ванька либо загулял, что с ним случается крайне редко, либо забился в глубокую норку и дрожит там от страха в объятиях какой-нибудь дешевой шлюхи.