Готамерон. Том II. Право на сталь
Шрифт:
– Если уж на то пошло, то вы друг друга стоите. Один живых обирает, другая – мертвых.
– Заткнись! – злостно прошипела девушка, тряхнув его в ответ. – Сам-то лучше. Много могил переворошил?
– А ты не равняй гоблина на тролля. Кладбища только ленивый не грабит.
Слушая перебранку друзей, Фергус шел дальше, держа оружие наготове. Он не понимал, о каких могилах и кладбищах шла речь, да и не хотел понимать. Девушка и парень вели себя как дети, хоть и выглядели лет на пять младше его. Кроме того, у крестьянки хватило мужества прирезать двух человек, и угрызений совести она,
– Скажи лучше, как далеко еще идти? – прервал он бессмысленный спор. – Надеюсь, эту дичь ты запомнила?
– Достаточно далеко, страж, – ответила та на удивление спокойным голосом. – Сквозной тоннель с несколькими поворотами, но без пещер и развилок. Если идти все время прямо – обязательно выйдешь.
– Если только другой выход не завален, – добавил Шанти.
Фергус надеялся, что нет. Вслушиваясь в глухие звуки, доносившиеся со стороны входа, они ускорили шаг. Судя по частоте ударов, наемники начали расчищать завал.
***
Тяжелые капли гулко барабанили по мертвым телам. Дистенза пристально на них смотрел. Ингор и Эштон плавали в грязной воде лицом вниз. Парни уже успели снять с товарищей часть амуниции, мошны с золотом и кинжалы. Двух дураков остригли как овец, по обыкновению бросив на съедение зверям, а ведь еще утром они были частью братии. Да, потеря была невелика, но в их случае на счету был каждый человек. Поэтому он распорядился влить в глотку раненному арбалетчику половину лечебных зелий, что у них были. Сейчас стрелок с идиотским именем Юсуф сидел в сторонке на камнях, держась за кипящую волшебной пеной рану на груди.
Подняв взгляд, Дистенза посмотрел на парней. Семь человек обступили его полукругом в ожидании приказов. Мэлвин стоял на коленях рядом с завалом и засыпал камнями тушу убитого волка. Отовсюду с утесов на площадку сбегали ручейки, превращая ее в озеро. Дальше ждать было небезопасно.
– Знаете, какое звание в северных батальонах носят бойцы вроде вас? – как всегда медленно и с интонацией произнес он, удержавшись от кашля. – «Падальщики».
– Потому что жрут падаль? – предположил молодой наемник.
– Нет, мозгляк. Потому что из-за их ошибок падает мораль у всего войска. Три ошибки, и ты записан в падальщики. Понятно?
– Мы не солдаты, – лениво отозвался другой наемник.
Тонкие губы Дистензы скривились в усмешке. Смахнув каплю крови с нижней губы, он кашлянул и молвил:
– Я знаю, падальщик, и тебе очень повезло. В армии мы ставили таких как ты в авангард, сразу за гамеланцами, чтоб никтфуты от них мокрого места не оставили.
Воины все как один молчали, потупив взор. Испуга у них в глазах Дистенза не видел. Оно и понятно. Страх – первый признак слабости, и среди наемников недопустим. Большинство просто вымоталось, вымокло и стерло в кровь ноги. К тому же гибель двух молодых парней, недавно принятых на службу, сыграла свою роль. Мораль и впрямь стала падать.
– Хочу, чтоб вы поняли, зачем мы здесь. В бегах три опасных свидетеля. Убить их – наш долг! Если хотя бы один из них доберется до города,
– Ты уже говорил, – буркнул в бороду Брик.
– Я могу повторять это бесконечно! – еще громче произнес Дистенза, стараясь перекричать шум воды. – И не надейтесь на этап в Пайнрут. Убийство ополченца карается смертью. Вульфгард не станет разбираться, кто был на пастбищах, кто убивал, а кто пил пиво. Повесят всех наемников. Нашего господина арестуют, а его земли конфискуют. Они давно этого хотят. Вам все ясно?!
Воины как бараны закивали, продолжая пялиться на текущую под ногами воду.
– Тогда хватит мычать! Вы не упыри, – сорвался он на крик. – Бегом к пещере! Чтоб там не было ни камня к следующему удару грома!
Наемники дружной толпой бросились к проходу. Двое из них забрались наверх по насыпи. Остальные выстроились в цепочку, принимая камни из рук копателей. Пока парни срывали мозоли, к нему подбежал одноглазый громила. В руках у него был холщевый мешок, из которого торчали полдюжины деревянных черенков.
– Ну что у тебя?
Олаф снял шнуровку и показал содержимое. Дистенза заглянул внутрь и побагровел. Мешок напоминал рыболовную сеть, только покинувшую морские глубины.
– Да, это полное дерьмо, – согласился верзила. – Ты просил проверить факелы. Так вот, они все намокли.
– Мои тоже, – сообщил Брик, показав содержимое своего мешка, а затем с угрозой посмотрел на арбалетчика. – Эх! Надо было брать мешки из вареной кожи, а эти недоумки похватали первое, что под руку попалось.
– Ты кого назвал недоумками, Брик? – поглаживая ложе арбалета, произнес Юсуф. – Сами оплошали, а на нас бочку катите? Прискакали на закате. Весь двор на уши подняли. Стали вопить что-то про виселицы и погоню.
Шаркая ногами, к ним подошел Мэлвин. Следом за ловчим бежали три волка, за которыми по воде змеями вились веревочные поводки.
– С тех пор как сошел последний снег, мы больше месяца жили как на сковородке. Никто не ожидал такой бури, – произнес старик, уткнув руки в бока. – Правильно, что мешки выбирать не стали. Странно, что их вообще успели взять после того, как вы на дворе такую пыль подняли.
– Что ж, он прав, – пожал плечами Дистенза.
– Объясните мне наконец, какой кретин спустил волков! Ты, приказал, Дистенза? Или может ты, Олаф? Из-за кого мой дорогой Агат лежит под грудой камней? Я же говорил на чистом магорском языке! Волки для охоты, вашу мать!
Олаф великодушно признал свою ошибку, за что получил от старика звонкую пощечину, случайно совпавшую с новым ударом грома.
Дистенза, наблюдая за этим, только головой покачал. С дисциплиной у наемников всегда были проблемы. Становясь главой охраны домена, он думал, что пары крепких слов и репутации искусного фехтовальщика ему хватит, чтобы заткнуть любого, вот только парням забыл об этом сказать. Из тридцати рыл с уважением к нему относились только добряк Брик, громила Олаф, да пара зеленых молокососов, об которых все ноги вытирали. Для большинства он так и остался пустым местом. Это Грогу каким-то чудом удавалось ладить со всеми, ему же приходилось рассчитывать на красноречие или на фразы типа «приказ барона».