Готика Белого Отребья
Шрифт:
“Перекрёсток”, - подумал он.
– Вроде, знакомое название? Писатель не был уверен, но ему понравилось приятное, метафорическое ощущение этого названия. Во всяком случае, на следующий день он сел в междугородний автобус и отправился в городок Люнтвилль, тот, что в Западной Вирджинии; собственно, путешествие, которое уже вступило в силу, и если мы обратимся к нему мысленно, то увидим, что он только что проснулся от дремоты, в которой услышал или подумал, что услышал, какое-то нелепое замечание о каком-то дождевом черве в уретре.
Вглядываясь в амфорную тьму за
Его глаза широко раскрылись, всматриваясь в темноту.
Или, может быть, доктор Оффенбах сама действует, как “злой гений”?
Пища для размышлений,– подумал он, и говоря о еде, после стольких часов, проведённых в автобусе, он проголодался. Теперь едва заметный приятный запах фруктов пробудил его чувства голода, и он заозирался по салону автобуса, чтобы найти источник запаха. Двумя рядами дальше сидел бомжеватого вида усатый мужчина, который ел какую-то фруктовую конфету, при скудном освещении салона автобуса писатель смог различить, что за конфету он ел…
Конечно, читатель уже догадался, что за конфета это была: желатиновые червячки.
Совпадение? Или какой-то знак свыше? Писатель задумался над этим. И, естественно, этот бомж вряд ли мог обладать голосом маленькой девочки, которая сделала это грубое замечание.
Значит, совпадение,– решил он, но тут раздался треск интеркома, и водитель объявил:
– Следующая остановка будет в Крик-Сити. Мы пробудем там двадцать минут, так что, если кто хочет размять ноги или выпить кофе, не опаздывайте, чёрт возьми, я никого ждать не собираюсь. Всё поняли?
Ответ ему пришёл в виде сонных кивков и одобрительного бормотания.
– Тогда ладно. Конечная будет в Люнтвилле.
* * *
Тусклые огни впереди быстро превратились в огромный конус натриевого света, и там, в середине нигде, материализовалась остановка Крик-Сити: пустынный придорожный аванпост, который располагал заправочной станцией “Синклер” (Писатель всегда думал, что это название было запатентовано полвека назад), торговым заведением под названием «Универмаг Халла» и, по-видимому, сама остановка, состоящая из одной скамейки, стоящей рядом с металлическим знаком «Автобусная остановка». Несколько пассажиров, в том числе и Писатель, покинули свои места, чтобы выйти на улицу. Выйдя из салона, Писатель заметил, что со скамейки поднялась женщина, на ней были надеты темный дождевик с капюшоном и блестящие чёрные сапоги до колен, она направилась к водителю, двигаясь так, что это показалось жутковатым, возможно из-за окружающей обстановки, времени суток и тусклого освещения. Она молча достала билет, водитель пробил его, и она всё так же молча прошла в автобус. Писатель не мог понять, почему он отвлёкся на столь незначительное событие.
С вывески «Заправка Синклер» (на которой красовался, между прочим, мультяшный динозавр) каркали какие-то ночные птицы, притом достаточно громко, чтобы начать раздражать; даже казалось, что они смотрят на Писателя сверху вниз.
Вороны,– подумал он и вошёл в душный, ярко освещённый магазин.
Внутри пахло пивом и пердежом. Кто-то поздоровался скрипучим, как дерево, голосом:
– Bечер добрый, Джо,
Итак, водителя звали Джо, он грубо ответил на приветствие, сжав в кулаке пах и сказав:
– Вот тебе твой вечер, Тобиас, - после чего оба рассмеялись.
Тобиас, очевидно, владелец этого места, был худой, как ручка от метлы, на вид ему было лет семьдесят, по обе стороны его полулысой головы свисали неровными пучками седые волосы, на подбородке у него была такая же неаккуратная борода, как и волосы на голове. Здесь Писатель воспользовался моментом, чтобы рассмотреть водителя в первый раз при достаточном освещении и удивился… его необычной внешности. Короткие светлые волосы подчеркивали очень странную линию волос на затылке, на несколько дюймов выше, чем у обычного человека. Далее по шее поднимались неприятные жировые складки, и когда Джо обернулся с сардонической улыбкой, Писатель заметил ещё одну неприятную деталь: желтушный цвет лица с сильно пористой кожей и тем, что было очень мало похоже на подбородок; у него были слишком большие водянистые глаза, которые, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц из-за сильного внутреннего давления. Фу,– подумал он.
– Какая-то прискорбная болезнь врожденного характера. У Писателя не было никакого желания смотреть на этого человека дольше, но у него был один вопрос, который он должен был задать ему, и поэтому ещё один быстрый взгляд был неизбежным:
– Извините, водитель, я совсем не знаком с политикой вашей компании, но я вижу здесь холодильник с пивом, и мне интересно, можно ли мне взять с собой немножко?
– Не знаю, к чему вы клоните, сэр, но если вы хотите выпить, то в автобусе пить нельзя, - и в тот же миг водитель взял несколько пакетов.
– У меня нет рентгеновского зрения, как у Супермена, и я не могу видеть сквозь бумажные пакеты, если вы понимаете, к чему я клоню.
Запутанное согласие! Мой любимый ответ!
– Большое спасибо, сэр!
И Писатель продолжил думать. Все великие писатели пьют, - странный девиз, казалось, просачивался в его голову, хотя он всё ещё не помнил, что когда-то был писателем.
К сожалению, в холодильнике было мало того, что могло бы понравиться закоренелому пивному снобу, или… нет? В углу, окружённом мрачными товарами массового рынка, стояло многообещающее открытие: “Collier’s Civil War Lager“. Он никогда не слышал о таком, но 6,8% алкоголя сделали выбор за него (как и размер бутылки: 25 унций[1]). Но как раз в тот момент, когда он подходил к стойке, в боковое окно ворвался какой-то странный звук, и Писатель тотчас же бросил на него взгляд…
Что, во имя призрака Кромвеля[2], там ПРОИСХОДИТ?
“Там” был угол здания и два мусорных контейнера, а в пространстве, которое было между мусорными баками, похоже, завязалась самая настоящая драка. Сначала Писатель услышал:
– Я залью свой сок радости прямо в задние двери этой бродяжки!
– oрал мужчина среди быстрых хлопков.
– Да, сэр! Я нафарширую ее прямо в середине ее последнего меню закусок, едрён-батон!
– Выеби её, Хорейс!
– pаздался ещё один радостный мужской голос.