Грааль
Шрифт:
Весь вчерашний день, всю ночь и всё утро в посольстве жгли документы, или паковали в несгораемые ящики секретные материалы, которые нельзя было уничтожать. Точнее, их уничтожат в последнюю очередь, когда не будет другого выхода и возникнет реальная угроза того, что столь важные и охраняемые тайны могут попасть в чужие руки.
Кладу руку в перчатке на плечо дочери. Марго вздрогнула и подняла голову, потерянно спросив:
— Пап, что теперь делать?
— Дочь, мы ждём. Посольство готовится к эвакуации. В аэропорту нас ждёт самолёт…
Ждёт-то
— … Сейчас в посольстве формируется колонна. Как только всё будет готово, мы погрузим твою маму и поедем в аэропорт…
Точнее, будем прорываться туда. И очень вероятно, что прорываться придётся со стрельбой. На улицах бесчинствуют вооруженные банды, многие отчаялись или даже сошли с ума. По городу бродят какие-то полубезумные самопровозглашенные проповедники, восклицающие о Конце Света.
Пожары, поджоги, погромы, убийства, групповые изнасилования, не взирая на пол и возраст.
Говорят, что в Трептов-парке распинают на крестах. В том числе и вниз головой.
Взрыв сверхновой словно сломал матрицу в головах и лишь организованность посольства и наличие тяжелого вооружения позволяли надеяться на благополучный прорыв.
Воистину, Последние Дни.
— Пап, ты говорил, что может будет вертолёт для мамы…
Качаю головой.
— Марго, вертолёт есть, но слишком опасно. Он не бронирован, а в него будут стрелять все, кто его просто увидит.
Сквозь стекло вижу её расширившиеся от ужаса глаза.
— Но… зачем стрелять? Что мы им плохого сделали?
Действительно. Марковы вообще не имеют к происходящему никакого отношения. Знали бы буянящие на улицах о том, что в посольстве России находится тот самый «нулевой пациент», они бы точно пошли на штурм, только чтоб добраться до моей тушки.
Разумеется, дочери я об этом не сказал. Ей это не нужно сейчас знать. Да и потом… Не знаю.
— Понимаешь, малыш, они просто будут стрелять. От отчаяния, ужаса, желания расправиться с теми, кто, похоже, нашёл вариант отсюда сбежать.
Девочка кивнула и лишь произнесла горько:
— Немцы сошли с ума…
Качаю головой:
— И не только немцы. Сейчас, насколько я знаю, такое по всему миру.
— И в Москве?
Киваю.
— И в Москве, и в России вообще. Толпы безумствуют, толпы разбегаются из городов, особенно из крупных. В Москве, вроде ещё не как в Берлине, но тоже страшно.
— Тогда… Тогда зачем туда лететь, если там всё так же, как и здесь?
Ну, и что ей ответить? Мол, Родина и прочие благоглупости о чести, долге и нашей исторической миссии? Кому нужен сейчас этот фальшивый бредовый пафос?
И словно в подтверждение этого за окном что-то сильно бабахнуло, да так, что Маргарита инстинктивно присела на корточки и прикрыла голову руками.
Благо, тяжелые металлические роллеты не дали чему-то влететь к нам, лишь со звоном посыпались стекла.
— Папочка!!!!!!
Быстро подхватываю Маргошу и оттаскиваю от битых окон. Оглядываюсь. Медицинская капсула Елены вроде не пострадала, она стоит далеко от окна.
— Тихо, малыш, тихо.
Распахнулась дверь. Андреев прокричал:
— У вас всё в порядке?!
Киваю, прикрывая собой Марго.
— Что это было?
— Гранатомёт! Сейчас будем собираться! Ждать уже невозможно!
Появились какие-то люди, бокс с Леной спешно вывезли из комнаты и покатили по коридору, мы с Маргаритой устремились следом, у дочери явно был шок и потеря ориентации, так что приходилось её почти нести.
Хорошо, хоть отношения со странами Запада у России в последнее время стали настолько плохими, что посольство укрепляли, как только было возможно, в том числе и в расчете на возможный штурм здания. Так что одиночный выстрел из гранатомёта не мог нанести серьезный урон, но, одно дело, капитальное строение посольства, а вот другое — автомобиль, даже если он бронирован. Вряд ли он выдержит попадание из того же РПГ-7. Поэтому надежда только на натиск и организованность прорыва по улицам немецкой столицы.
— Быстрее! Быстрее!
Артемьев торопил.
Медицинский бокс Елены разместили в бронемашине, мы с дочкой запрыгнули следом, и через пару минут колонна выехала из ворот посольства.
— Пап, смотри!!!
Я обернулся.
По грязной улице нам навстречу бежала перепуганная чумазая девочка. Маленькая. За ней, на расстоянии, отчаянно хромая, бежала молодая женщина в разорванном платье со следами крови. А за ними…
За ними, что-то выкрикивая, бежало человек десять явных мигрантов и намерения их точно были не добрые.
— Командир! Подбирай!
— Ты с ума сошёл! У нас нет места, нет противогазов и вообще!
— Ты знаешь, что они сейчас с ними сделают?!!
Тот лишь зло буркнул:
— Догадываюсь…
— Папа, давай я к тебе на колени! Дай им место!
Кортеж остановился, и бронированная дверь распахнулась. Марго закричала по-немецки, зовя девочку в машину, но та испуганно остановилась, не решаясь сделать что-либо.
И тут Маргарита совершила такое, что я даже не успел среагировать — спрыгнула с моих коленей и, выскочив из бронированного чрева машины, побежала к девочке.