Грабители
Шрифт:
Однако одним из самых приятных сюрпризов в новом жилье оказались бани. Это были комнатки с деревянными лавками и стенами, выложенными каменной плиткой. Кранов в парных не было, и вода подавалась в небольшую ванну, где, видимо, поочередно и должны были ополаскиваться купающиеся.
Саломее Хафин и Бони Клейст тут же предоставили в распоряжение одну из таких моечных.
Печи для нагрева воды стояли на чердаках, и солдаты не мешкая приступили к их растопке. К счастью, таскать воду не требовалось. В городе существовал обычный водопровод, и холодной воды оказалось в избытке.
Несмотря на теплый прием, пять бойцов отряда занимались охраной усадеб, а пара «скаутов», стоявших за оградой, оказывала им молчаливую поддержку.
Силуэты этих великанов были видны издалека, напоминая о силе и могуществе гостей города Люктинга.
— Ну как тебе водичка? — спросил Вильямс у рядового Позница, когда тот, красный от жара, выбрался из парилки.
— У-у! Смерть, а не баня, сэр! Еще бы пивка или хоть колы холодненькой!
Позниц сделал несколько глубоких вдохов и снова скрылся в раскаленной парной.
Вильямс постоял, потоптался на месте и, ощупав свой колючий подбородок, стал решительно раздеваться и складывать вещи на скамью. Лежавшие тут же стопки белых простынь предназначались в качестве средства защиты. Полковник взял себе одну, накрыл ею голову и решительно толкнул маленькую дверь.
Волна удушающего парного жара накатилась сверху, и Вильямс быстро сел на пол, чтобы не свалиться сразу. И, лишь немного пообвыкнув и оглядевшись, он осторожно пополз вдоль стены туда, где в двух ваннах была горячая и холодная вода.
— Вам помочь, сэр? — узнав командира в клубах пара, спросил один из солдат.
— Да, плесни для начала холодненькой, — попросил Вильямс и с удовольствием принял освежающий поток, которым его окатил солдат.
Отлетевшие брызги зашипели на раскаленных стенах, и Вильямс понял, откуда здесь такое пекло. В солдатских банях топили довольно жарко, но такого ему еще не случалось испытывать.
«Должно быть, жители Люктинга крепкие ребята, коли любят такую температуру», — подумал полковник, кряхтя от накатывавшегося жара.
— Может, пройтись по спине веничком? — предложил Позниц, показывая охапку каких-то мокрых веток.
Вильямс слышал, что были любители и таких экспериментов, но он считал их мазохистами, поскольку бить себя в довершение к такой жаре — просто самоубийство.
— Нет, спасибо. Дайте лучше шампунь… — попросил полковник.
— У горячей стены нельзя, сэр. Идите в «холодный» угол, там и шампунь есть.
С этими словами Позниц улегся на деревянную скамью, а второй солдат стал с остервенением хлестать его по спине.
«Вот извращенцы», — подумал полковник, наблюдая за всем этим из «холодного» угла. Затем он потрогал затянувшуюся рану на голове и стал осторожно намыливать волосы.
От шампуня пошел аромат зеленого яблока, и полковник на короткое мгновение почувствовал себя в отпуске.
81
Когда порозовевший и гладко выбритый Вильямс вышел на воздух, встретившиеся ему Саломея и Бони сказали:
— Ну, сэр, вы помолодели на десять лет.
— Мне хватит и пяти, — довольно улыбнулся полковник и тут же добавил: — Видели бы вы, что там выделывали Позниц и Ломмер! Они хлестали друг друга вареными ветками.
— Да вы что, сэр, это же самое лучшее в бане! — сказала Бонн. — Почти самое лучшее, — поправилась она и мечтательно улыбнулась.
— Позниц и нас тоже отхлестал этим веником, — сообщила Саломея.
— Да ну? И вы его не боялись?
— Да разве он посмел бы прикоснуться к телу старшего по званию, сэр? Это противоречит уставу.
— В любом случае это не мое дело, — поспешно заявил Вильямс.
Из-за угла показались пятеро стоявших в карауле солдат. Их только что сменили попарившиеся коллеги, и теперь свободная смена шла на помывку.
Бойцы, улыбаясь, посмотрели на Бонн и Саломею, но ничего не сказали, опасаясь реакции полковника.
— Сегодня первый человеческий день за всю ту вечность, что мы здесь находимся, — сказала Салли.
— Да, — согласился Вильямс. — Даже меня немного отпустило, а то было такое ощущение, что глубоко нырнул, а дышать нельзя — сразу захлебнешься.
С крыльца второго дома спустился Торрик. По его серому лицу нельзя было понять, мылся он или нет, однако повязка на голове была заменена на свежую.
— Когда будем мясо есть, полковник? — спросил Торрик, посмотрев на небо.
Вильямс, Саломея и Бонн заинтригованно подняли головы кверху, однако ничего не обнаружили.
— Что там было, Торрик? — забеспокоился Вильямс, — Уж не дольтшпиры ли?
— У тургана Мадраху дольтшпиров больше нет. Осталось только несколько эспора — «боевых пауков».
— Откуда ты знаешь?
— Подслушал, как два стражника разговаривали. Так когда мясо есть будем? Очень кушать хочется.
— Да о каком мясе ты говоришь? — удивился полковник.
— Вон — из трубы дым идет, значит, лабуха закололи и на пару готовят. Скоро есть будем.
— Дым идет — это наши ребята парятся, а не зарезанный лабух, — пояснила Бонн. — И тебе тоже помыться не мешало бы.
— Там нельзя мыться — там лабухов варят, — серьезно сказал Торрик, — Если там мыться, мясо станет мягким. Ходить не сможешь, есть-спать не сможешь. Будет совсем плохо.
— Слушайте, выходит, это у них вроде духовки, а мы там баню устроили, — догадалась Саломея.
— Ничего страшного, — сказал полковник.