Граф Лазарев. Том III
Шрифт:
— О, господин Шереметьев! Я уж думал, вы сегодня не придете. Заезд вот-вот начнется.
— Какие же скачки и без меня, — улыбнулся Дмитрий. — Смотрите, граф, нужно ставить на Вулкана. Он сегодня должен быть в отличной форме, да и раньше показывал прекрасные результаты. А какая у него родословная, вы бы знали! Такой и некоторые князья бы позавидовали. Есть еще Призрак, но, думаю, сегодня он Вулкану все-таки уступит. Последние два заезда он показывал себя не очень. Остальные кони не стоят обсуждения.
Я кивал, как китайский
«Ставь на Уголька», — послышался вдруг голос у самого моего уха. Я чуть заметно вздрогнул, узнав курлыканье Каладрия.
«И ты здесь? Ты же со мной не поехал».
«Я везде и повсюду, ибо я есть воплощенная смерть и неумолимый Рок, — ответил Каладрий пафосно, хотя технически и не совсем верно. — Чего стоишь столбом, как пень, ставь давай!»
— А Уголек? — обратился я к Шереметьеву. — Я от кого-то слышал, этот скакун тоже весьма неплохо себя показывает.
— Да бросьте, граф. — Шереметьев отмахнулся. — Обычный конь, не стоящий нашего внимания. Возможно, не аутсайдер, но уж точно не тот, на кого стоит делать ставку. Он придет каким-нибудь пятым, в лучшем случае — третьим.
«Каладрий, опять твои шуточки? — мысленно призвал я демона к ответу. — Предупреждаю, суп из голубя все еще актуален».
«Никакие не шуточки, — обиделся демон. — Уголек сегодня придет первым. Слушай меня, дубина стоеросовая!»
«Ты уверен? — Авторитету Дмитрия в лошадиных вопросах я доверял как-то больше, чем непонятно откуда взявшемуся демону. — Почему именно он?»
«Потому что. Поставь, говорю!»
— Простите, княжич, но я, пожалуй, поставлю на Уголька, — решился я. — Вдруг он все-таки выиграет?
— Ну и глупость же вы делаете, Виктор. — Дмитрий покачал головой. — Уверяю вас, не выиграет. Вы просто потеряете свои деньги.
— И все же я рискну. Всегда питал необъяснимую приязнь к аутсайдерам, в которых никто не верит.
Надеюсь, у Каладрия была веская причина давать мне совет, иначе в хвосте это летающее бедствие может и не досчитать перышек. Много ставить, пожалуй, не буду, рублей пятьсот и хватит. Демон мог разрекламировать мне Уголька и просто от нечего делать, с него станется.
Пока мы с Дмитрием спорили, пара аристократов уже успела сделать свои ставки. Вдруг сзади нас у дверей началось какое-то шевеление: народ расступался, пропуская дорого одетого дворянина в компании охраны и пятерки приятелей. Это был не кто иной, как молодой Волконский.
Юнец театрально вскинул брови, завидев меня в компании княжеского племянника, словно никак не ожидал здесь встретить.
— Лазарев? И вы здесь? Не знал, что вы интересуетесь лошадьми. Мне рассказывали,
— О, я много чем интересуюсь. В частности, в последнее время меня очень увлекла родентология. Наука о грызунах, — пояснил я в ответ на непонимающий взгляд Волконского. — А еще я стал гурманом. Люблю, знаете ли, сходить в хороший ресторан, поесть что-нибудь эдакое. Главное, чтобы этому не мешали всякие странные личности.
Раздались сдавленные смешки. Разумеется, позор княжеского наследника не мог остаться незамеченным, и слухи о нем уже разошлись по всему городу. Как и положено слухам, они обрастали подробностями, чаще всего выдуманными, в которых как-то затерялось явное участие в деле некромантии. Пройдя через пару десятков не слишком надежных рассказчиков, история нашей с Волконским стычки изменилась до неузнаваемости, болтали, что мы чуть ли не на кулаках с ним подрались. И хорошо. В тюрьму Игоря, конечно, не посадят, но оштрафовать могут, все-таки поднимать мертвецов в общественных местах запрещено.
Волконский уставился на меня, словно хотел просверлить взглядом дырку. Он явно очень хотел полезть в драку или хотя бы вызвать на дуэль, но сдерживался. Если наследник знаменитого княжеского Рода вызовет всего лишь графа, в глазах общества это его не поднимет.
— Мы с вами еще поговорим, граф Лазарев, — пообещал Волконский, нехорошо прищурившись. — Но после. Делайте свою ставку, все равно в этом ничего не понимаете, и отойдите, не задерживайте приличных людей.
Я подошел к окошку.
— Пятьсот рублей на Уголька, пожалуйста.
Волконский сзади фыркнул.
— На Уголька? Да вы еще глупее, чем я думал. Вообще ничего не понимаете в лошадях.
— Да ладно? — Я повернулся. — И на кого же поставите вы?
— На Вулкана, разумеется, — высокомерно бросил Волконский. — Я, в отличие от вас, на скачках не в первый раз, не приехал в столицу из какой-то захудалой провинции.
— В таком случае предлагаю пари. — Язык у меня, как это часто бывает, сработал быстрее мозга, а желание унизить княжича опередило вопрос, готов ли я рисковать, полагаясь на слова Каладрия. — Если победит Вулкан, побеждаете вы, если Уголек — я.
Волконский поднял бровь.
— И какая ставка? Предупреждаю, спорить на копейки мне неинтересно.
— Ну, допустим, десять тысяч. Десять тысяч вы выпросите у отца или мне лучше понизить ставку, дабы не ставить вас в неловкое положение?
— Вы безумец, — покачал головой Волконский. — Смотрите, граф, как бы вам не влезть в долги после того, как вы проиграете. Впрочем, кажется, вам это не впервой. Я согласен.
— Разбейте, — попросил я у Дмитрия. Тот был явно заинтригован нашей перепалкой. Причем, похоже, не столько ей самой, сколько моей упорной верой в победу коня-аутсайдера. В его глазах застыл немой вопрос.