Граф Рейхард
Шрифт:
Вглядываясь в звёздный сумрак, Максимилиан заметил вдали приближающиеся к замку с разных сторон лёгкие, слабо светящиеся облачка. Эти мерцающие сгустки света породили сильную тревогу в душе юноши. Он отошёл в глубину залы, остановился у ниши и со страхом стал смотреть, как в залу из окон, проёмов и балконных дверей влетают десятки бестелесных созданий, словно сотканных из тусклого струящегося света. Опускаясь на пол, они тут же обретали человеческие формы. Странные, лёгкие, прозрачные, как водоросли, издали похожие на цветные расплывчатые пятна, они принялись неспешно расхаживать, кланяться друг другу и заводить
Обретшие призрачную плоть духи являли собой как бы воздушные слепки людей разных возрастов и по-разному одетых. На иных была одежда, какую носили в глубокую старину; на других Максимилиан узнавал наряды своего времени - длиннополые сюртуки, кружевные жабо и треуголки. Встречались и вовсе обнажённые привидения, среди них особенно много было молодых женщин, поражавших красотой. Однако, вглядываясь в прекрасные черты их застывших лиц, юноша замечал в них что-то ведьмовское, отталкивающее.
В страхе и растерянности он ждал, что будет дальше. Согласно пророчеству, призраки должны помочь ему отомстить. Но как? Убийцу притащат прямо сюда, чтобы Максимилиан мог расправиться с ним, проткнув его шпагой? Или, быть может, злодей успел умереть и его дух где-то здесь, в толпе привидений?
А тех всё прибывало. Под сводами прокатывалось эхо голосов, похожих на шелест сухой листвы. Возле Максимилиана задержалась пара: пожилой мужчина в старинной одежде с круглым стоячим воротником, с мечом на поясе, и высокая дама в длинном платье, струившемся за ней по полу.
... Сегодня единственный день в году, когда можно отдохнуть от мук, которые мы терпим каждый день, - услышал юноша голос дамы.
– Я едва дождалась его.
Так давайте пользоваться этими недолгими минутами и веселиться!
– воскликнул старик.
– Когда, наконец, зазвучит музыка?
Да, почему нет музыки?
– подхватила дама.
– Я хочу танцевать и забыть обо всём, а больше всего - свою жизнь, в которой я отправила на тот свет пятьдесят пять человек...
Всего-то?
– Кавалер улыбнулся и галантно приложился к её руке.
– Это сущие пустяки, смею вас уверить.
Пустяки, а приходится терпеть такие страдания! Весь год мне не дают забыть об этом... И что досаднее всего - тот, кого мне нужно было умертвить в первую очередь, скончался своей смертью!
Понимаю вас, сударыня. И мне, в бытность мою человеком, тоже не удалось добраться до некоторых своих врагов... Вы, как порядочная женщина, использовали яд?
Разумеется. Но одного я задушила подушкой... Это был мой муж.
Кавалер расхохотался.
А я свою благоверную утопил в пруду!...
Пара удалилась, но через минуту вблизи Максимилиана прошествовали полуголая красотка и рыцарь, с ног до головы закованный в железо. Почти повиснув на руке своего кавалера, девица жеманилась и хихикала.
Я завлекала гостей в уединённую комнату таверны, - рассказывала она, поводя голыми плечами.
– Мужчины все такие глупые... Покажи им обнажённую грудь, и они побегут за тобой очертя голову хоть в преисподнюю...
В своё время я и сам не прочь был пуститься вдогонку за хорошенькой
– прогудело из похожего на ведро шлема.
– Но мне недосуг было этим заниматься, ведь я воин, мне надо было убивать врагов моего государя, вспарывать им животы, протыкать глаза, резать горла. Ты не представляешь, милочка, какое это наслаждение - запустить руку поглубже в свежую рану и мять, давить, вытаскивать наружу ещё горячие внутренности...
А в той комнате моих захмелевших поклонников поджидал хозяин таверны с длинным ножичком, - хихикала красотка.
– Он прятался в шкафу и выскакивал в тот момент, когда мой воздыхатель, забыв обо всём, набрасывался на меня и сжимал в объятиях... Кстати, мой хозяин тоже здесь... Не желаешь с ним познакомиться?...
Они удалились и голоса их смешались с шелестом других голосов. Внезапно всё заглушила музыка, зазвучавшая неизвестно откуда. Невидимые скрипки, флейты и арфы заиграли менуэт, и призраки оживились. Часть их отошла к стенам, освободив пространство в центре залы, другие построились попарно в ряд и двинулись в танце. Сколько Максимилиан ни оглядывался, он нигде не мог найти музыкантов; музыка, казалось, звучала отовсюду, наполняя собой воздух.
Он оказался в самой толпе привидений. Они его по-прежнему не замечали, зато отчётливее стали слышны их голоса и обрывки разговоров, которые теперь доносились до него со всех сторон.
...Ты хоть изредка вспоминаешь меня, свою милую, обожаемую Бертольду?
– томным голосом спрашивала дама в чепце и платье времён крестовых походов, держа под руку высокого плотного господина в меховой накидке.
О да. Я любил тебя так нежно...
Опять лжёшь!
– Призрак дамы взмахнул рукой, словно ударяя его по щеке.
– Ты мне всегда изменял! За это я тебя и отравила...
Только за это? Дорогая, ты преувеличиваешь. А золото, которое досталось тебе после моей смерти и которое ты спустила на своих многочисленных любовников?...
... Пригласить на пир своего врага и подать ему под видом телятины мясо его сына, - услышал юноша другой разговор.
– Или содрать с головы его жены кожу вместе с волосами и использовать этот трофей в качестве мочалки!...
– Призрак высокого мужчины в роскошном старинном одеянии расхохотался.
– Мыться такой мочалкой - истинное удовольствие!
А вы сами-то мясо его сына пробовали?
– осведомился у говорившего старик с острой бородкой, одетый в камзол.
Ну нет, это я предоставлял только врагам!
А я вот человечье мясо пробовал, - старик плотоядно улыбнулся.
– Особенно предпочитал детское. Вкус несравненный, доложу вам...
Максимилиан двинулся вдоль стены, стараясь не сближаться с привидениями. Но не всегда удавалось увернуться от них. Несколько раз его задевали их локти и плечи. Юноша проходил сквозь них как сквозь воздух, и лишь судорога оторопи прокатывалась по его телу.
Не в силах глядеть на жуткие создания, он остановился у окна. Но и за окном ему предстало зрелище столь же зловещее. В блеске рассыпавшихся по небу звёзд видны были сотни призраков, которые носились вокруг вершин соседних башен подобно рою светляков. Они перелетали от одной вершины к другой, кружились в воздухе попарно или группами, словно им не хватало места на башнях и они продолжали свой бал прямо в воздухе.